отправили поездом.
Тик.
– По прибытии их обыскали.
Так.
– Мы должны следовать…
Его голос затих, а взгляд опустился на ноги. На электротерапевтические аппараты. Словно вызванный страхом, из его груди вырвался кашель: сухой, хрипящий, сгибающий его тело узловатой рукой.
Я не знала, как подбодрить брата. Я не могла его исцелить. Большевики уже не просто были нашей охраной – теперь мы принадлежали им.
Алексей не был готов к путешествию.
Изгнание убьет его.
Корсет впивался в кожу, но я понимала – как и с любой парой новых туфель или тяжелым ожерельем – мне придется терпеть это неудобство. Нужно терпеть, ведь я не собиралась слишком часто снимать нижнее белье, отягощенное драгоценными камнями.
Наши чемоданы были набиты вещами, а сердца – воспоминаниями. Мы отправимся в Екатеринбург, как только комендант Юровский вернется за нами.
Я молилась, чтобы он поскорее приехал, тогда наша семья воссоединится.
Я молилась, чтобы он задержался, тогда Алексей сможет отдохнуть и хоть немного подлечиться.
Я ответила на письмо Марии, сообщив, что мы удивлены новостью, и написала о планах присоединиться к ним как можно скорее. Рассказала, как Алексей, будучи ослабленным и исхудавшим, все же становился сильнее благодаря, кажется, лишь силе воли. Мне оставалось только упаковать матрешку. Я к ней не притрагивалась – чем больше пыли осядет на игрушке и чем сильнее она будет сливаться с обстановкой, тем меньше шансов, что большевики смогут заподозрить ее важность.
Комендант Юровский прибыл через неделю. Я последовала за Ольгой и Татьяной в прихожую, чтобы мы могли приветствовать его.
– Держитесь, – сказала Ольга, прежде чем мы спустились по лестнице.
– Разумеется. – Я намеревалась вести себя точно так же, как и всегда.
– Вы уедете утром, – объявил Юровский, как только мы втроем вошли. Никакого приветствия. Никаких формальностей. – Все вещи будут подвергнуты досмотру.
Большевики стояли за его спиной, высокие и непреклонные, в идеально вычищенных кожанках. Заш уставился в затылок Юровскому, словно лицезрел сияющий венец.
Тобольские солдаты – наши почти друзья – образовали отдельную группу, выглядевшую неуютно и неуместно.
– Досмотр? – спросила я Юровского. – Что вы надеетесь найти? Возможно, у нас получится вам помочь. – Я мило улыбнулась, наслаждаясь прикосновением бриллиантов к ребрам.
Ольга ущипнула меня за руку. Татьяна вздохнула.
– Я рассчитываю найти покорность. – Юровский вытащил из пиджака карманные часы, взглянул на циферблат и захлопнул крышку.
Мы ждали. Он смотрел на нас сверху вниз, словно ожидая, что мы будем извиваться. Но от этого взгляда я не стала червяком.
Ольга же, несмотря на нежное сердце, обладала острым язычком, более пылким, чем потрескивающий очаг.
– Можете начинать, – сказал Юровский своим каменноликим солдатам.
Они разорвали строй, и в груди поднялась