ли, сдурел?! Ты хоть знаешь, каким умственным усилием достигается такая совершенная материальная форма? Это тренируется тысячелетиями!
– Верни все, как было! – закричал Арк и замахнулся еще раз, готовясь ударить по шикарному ковру.
Джинн вздохнул, и в следующий же момент квартира откатилась к предыдущей версии. Тим на всякий случай схватился за штаны, надеясь удержать их на себе, если вдруг гость передумает и захочет их отобрать.
Джинн потер макушку, где уже от двух ударов успела выскочить внушительная шишка:
– Послушайте…
– И слушать ничего не хочу. Забирай свой дурацкий графин, дурацкую монетку, забирайся вовнутрь и катись подальше! Я вообще понятия не имею, как ты здесь оказался.
– Монетку? – удивленно спросил джинн.
Тим поднял с пола пробку, которой какое-то время назад была заткнута бутылка, вытащил из нее монету и протянул джинну. Тот долго рассматривал ее, то ли не веря своему счастью, то ли пытаясь вспомнить, откуда она. Наконец он взял ее в руки и спросил:
– Где вы ее взяли?
– Какой-то странный тип кинул мне ее под ноги в тот день, когда я обнаружил графин. Ты меня слышал? Катись со своими чудесами.
– Боюсь, теперь это невозможно, – как-то загадочно произнес он. – Судя по всему, ты меня навсегда освободил, а не вызвал временно…
Глава 4
К счастью для Циана, злым умыслом заключенного в им же сделанный сосуд, в королевстве было достаточно знаний, чтобы научиться плавить песок, но недостаточно для того, чтобы знать, что никакого края света не существует.
Неизвестно, сколько именно времени сосуд с Цианом пробыл в воде, но в конце концов его прибило к берегу, где он и был найден людьми. Ими оказались моряки, корабль которых около тридцати лет назад потерпел крушение и был пущен на дно гигантскими волнами. Их было двое, и находка вызвала у них неподдельные изумление и восторг, потому что они десятилетиями не видели вещей, сделанных чужими руками. Их шаткий домик, кое-как возведенный из пальм и обломков корабля, не шел в расчет. Оба надеялись, что это вино, так как устали пить забродивший кокосовый сок, но сосуд оказался пуст, и они едва не выкинули его обратно. Спасло их то, что графин выпал из рук и сильно ударился о камень. От удара пробка прокрутилась несколько раз, выпустив наружу Циана.
Он впервые (за год, два, тысячелетие?) вдохнул свежего воздуха и ничего не почувствовал. Хоть он и не дышал, но не мог же он не ощутить запах моря, не увидеть любимый песок, оказавшийся под ногами, и не заметить двух человек, лежавших без сознания на этом драгоценном песке. Это были единственные люди, которых он видел за все время заточения, не считая, конечно, Настасьи. Но была ли она человеком? Как бы там ни было, он опустился на колени и стал приводить этих несчастных, выглядевших одичалыми, в чувство.
Моряки, впрочем, очнулись очень скоро. Открыв глаза и поймав фокус, они одновременно отскочили от гостя, схватили первое, что попалось под руку (по два внушительных