сомнительная честь стать первым узником. Он же отсидел самый долгий срок: однажды его заперли на целых два урока, но, поскольку это были математика и физика, он не особо рвался на свободу.
Откровенно говоря, ему даже нравились тишина и уединение этого чулана. Уилл перестал сопротивляться, когда его тут запирали (и подпортил хулиганам веселье, но не настолько, чтобы те отступились). Тут над ним никто не смеялся, не унижал и не оскорблял. Никто не говорил, что он просто ищет внимания (это особенно злило Уилла: как раз внимания он изо всех сил старался избегать), и не бил – ведь били обычно те же, кто запирал дверь с другой стороны. А еще никто не притворялся, будто понимает его чувства. Никто не сравнивал его ситуацию со своей: конечно, ведь как-то раз из-за ангины он на целую неделю потерял голос. Здесь, в подсобке, Уилла просто оставляли в покое. Одна беда: мучил голод. Именно поэтому, получив от Мо СМС с вопросом «Ты где?», Уилл уже начал было писать ответ, когда услышал в коридоре голос миссис Торп.
– О, привет, Дейв.
Сью Торп, директор школы, отличалась от других своих коллег – поборников строгой дисциплины, которые редко стригли волосы в носу, но часто теряли терпение и не могли даже взглянуть на линейку без желания кого-нибудь ею хлестнуть, причем неважно, ученика или нет. У миссис Торп был легкий характер и веселый нрав. В целом ученики ее любили, хоть порой она с трудом подавляла настойчивое желание запустить в них чем-то из канцелярских принадлежностей.
– Сью! Рад тебя видеть.
Уилл не сразу, но узнал голос мистера Коулмана.
– Как прошло утро? – спросила директор.
Мистер Коулман вздохнул.
– У тебя бывало такое: ведешь урок, смотришь на учеников – а они внимательно слушают и прямо на глазах становятся умнее? И ты стоишь и думаешь: «Вот почему я стала учителем. Вот мое призвание»?
Миссис Торп помедлила с ответом.
– Вообще-то нет.
– Вот именно, – отозвался мистер Коулман. Уилл улыбнулся.
– Стало быть, все как обычно?
– Все как обычно, – повторил учитель. – Хотя нет. Вру.
– Что такое? Расскажи.
– Знаешь мальчика по фамилии Малули?
– Уилла? – уточнила директор.
– Да. Молчуна.
– Славный мальчик. Хороший ученик. А почему ты спрашиваешь?
– Он правда не может говорить? Или это просто часть обряда посвящения для новых учителей?
– Говорить он может. Просто… не хочет. Это так называемая избирательная немота, – пояснила миссис Торп.
– Ух ты! Вот бы и мои дети иногда избирательно молчали.
– С языка снял.
– Он всегда был таким? – спросил мистер Коулман.
Уилл сжался: он точно знал, что скажет дальше миссис Торп.
– Его мама погибла около года назад. Автокатастрофа. Машину развернуло на льду, и она врезалась в дерево. Бедняжка Уилл был внутри. С тех пор он не разговаривает.
Мистер Коулман что-то пробормотал – Уилл не расслышал, что именно, но, должно быть, какое-то ругательство. Во всяком случае, миссис Торп согласилась.
– Имей в виду: старшие ребята