бы хоронили Дэнни, а не его ненаглядную Элизабет.
Сколь бы ни был болезненным и несвоевременным этот выпад, Дэнни знал: в чем-то Роджер прав. После аварии не проходило дня, чтобы он не думал: все могло сложиться иначе, если бы он тогда взял отгул, задержал ее еще на несколько секунд или опять оставил рабочие ботинки посреди коридора, чтобы Лиз в очередной раз прочитала ему нотацию об обязательных домашних правилах. Дэнни ужасно раздражал этот ее тон, но теперь он бы правую руку отдал на отсечение, лишь бы услышать его снова.
Возможно, Дэнни даже простил бы Роджера, остановись он на этом. Все сказанное можно было списать на отчаяние отца, пытавшегося осмыслить нечто не поддающееся осмыслению, – если бы не ненависть, которая зазвучала в его монологе под конец.
– Теперь он остался без матери. – Роджер указал на Уилла, которого только недавно выписали из больницы; белая повязка на голове мальчика бросалась в глаза среди черных рубашек и платьев. – Теперь он остался с тобой!
До этого Дэнни молчал. Он не хотел устраивать сцен, но прикусить язык сильнее уже не мог: рисковал отхватить его совсем. Самым спокойным тоном, на который был способен – то есть уже совершенно неспокойным, – он напомнил: Лиз села за руль именно из-за Роджера, который вообще-то в тот день должен был их навестить, но в последний момент передумал и попросил Лиз приехать. Не дав тестю возразить, Дэнни продолжил: Роджер годами открещивался от их приглашений в гости под какими-то жалкими предлогами – то проблемы с машиной, то простуда, то приступы непонятной хвори, – хотя настоящей причиной, пожалуй, являлся банальный стыд. Роджеру было стыдно отдавать дочь замуж за такого, как Дэнни; стыдно видеть ее в тесной квартирке в районе Тауэр-Хамлетс, а не в зеленом пригороде вроде Хэмпстеда; стыдно, что жизнь Лиз оказалась далекой от его идеала.
Следующие полгода зять с тестем не общались. Кэрол же звонила достаточно часто – или неловко побеседовать с Дэнни о погоде, или поболтать с Уиллом (говорила, конечно, только она). Каждый раз женщина выдумывала новую причину, почему Роджер не может подойти к телефону, – словно ей до сих пор нужно было притворяться, что все хорошо, даже после того, как эти двое ругались на людях, перегородив всем доступ к столу с закусками.
Несколько месяцев назад Дэнни получил от Кэрол СМС с вопросом, не против ли они с Уиллом встретиться все вчетвером и поговорить. В ответном сообщении Дэнни позвал их с Роджером в гости, но Кэрол вежливо отклонила приглашение и предложила встретиться в кафе возле станции метро «Олд-Стрит» – так сказать, на нейтральной территории.
Дэнни не представлял, о чем будет разговор. Он не собирался извиняться, Роджер – тем более. Прижав к груди Кэрол, кивнув Роджеру и глядя, как Уилл обнимает обоих, Дэнни был как на иголках. В глубине души он опасался, что родители Лиз попросят отдать им Уилла для его же блага. Однако эти подозрения не оправдались.
У Роджера были родственники