ведь Крепость занимает весь остров. За ее стенами просто нет места для этих целей.
– Послушайте, господин Вице-канцлер, вы и так сломали во мне все, что могли сломать. Вам этого мало? Если я сказал, что на стенах Крепости не будет крови, значит ее не будет! Или вам сначала надо будет решать, что делать с моим трупом. Не нравится – ищите себе другого цепного пса, более покладистого. А у меня нет желания и дальше вилять хвостом и высунув язык таскать вам брошенные палки.
– Хорошо, Бен. Я вас услышал. Я думаю, мы найдем решение.
И решение было найдено. На самом верхнем ярусе восточной башни одна из бойниц, обращенных к морю, была расширена до такой степени, что превратилась в довольно широкий проход, куда свободно могли пройти два человека одновременно. Проходить, правда, было некуда. Дверь вела в никуда. Могло показаться, что в башне сделали выход на балкон, а сам балкон пристроить забыли. Вместо него была пропасть с узкой, не больше двух метров шириной полоской скал внизу, резко обрывавшихся и отвесно уходивших в море.
Вместо балкона с внешней стороны к выходу пристроили деревянный помост в несколько метров длиной. Он крепился на мощные наклонные балки, словно выросшие из стены уровнем ниже и упиравшиеся в помост где-то ближе к его середине. Со стороны это выглядело так, будто башня вытянула руку, указывая куда-то вдаль на восток.
Предназначение этого помоста было одно – он должен был стать местом, с которого почившим в Крепости узникам предстояло отправляться в свой последний путь. Морской пучине суждено было принять в свои холодные объятия бренные тела невольников и навсегда упокоить их в своих глубинах.
Здесь же предполагалось приводить в исполнение смертные приговоры.
Идея с помостом, предложенная Блойдом, была со скрипом в сердце принята Торном. Комендант же и определил ему быть на восточной башне. Сложно сказать, что здесь сыграло решающую роль. Возможно то, что восточная башня, имевшая когда-то в своем основании большой оружейный склад, была оборудована канатным подъемником для доставки боеприпасов на верхние ярусы. Этот подъемник мог быть использован для облегчения доставки тел к помосту. А может быть, просто комендант Торн где-то в глубине души был неисправимым романтиком. «Уж если тебе суждено получить пулю в затылок, – рассуждал Бен, – так уж лучше пусть твои глаза в этот миг наслаждаются рождением нового дня».
Вид с помоста в утренние рассветные часы был действительно восхитительным. Стоящему у выхода из башни чудилось, будто помост не кончается внезапно в унылой пустоте над морем, а уходит прямо в небо, в розовую рассветную даль. Чуть позже это место, где одинаково чудовищным образом суждено будет оборваться сотням и тысячам таких разных человеческих судеб, с чьей-то легкой руки станут называть не иначе как «Место, где встречают рассвет», а выражение «Ушел встречать рассвет» станет означать, что приговор приведен в исполнение. Выбирать для этого станут исключительно ранние рассветные часы. Видимо, тоже из романтизма.
Свой