При всех вывели под белы рученьки Валентина Николаевича, – пылко ответил раскрасневшийся от эмоций Беляев.
Дмитрий поставил чашку на стол и закинул ногу на ногу, откидываясь на спинку дивана. Сергей вдруг подумал, что мужчине очень идёт этот чёрный махровый халат, но он тут же задавил эту мысль, как таракана.
– Вижу, ты очень трепетный, чувственный, эмоциональный мальчик, Серёжа, – сказал полковник. – И, конечно, ты не глуп. Глупцы априори не учатся в самом престижном университете нашей дорогой Советской Родины. Согласен?
Беляев кивнул, неотрывно глядя на Дмитрия и тихо пыхтя от негодования.
– А раз ты умён, то должен понимать, кто именно сидит перед тобой. Напомнить? – склонив голову набок, совершенно невозмутимо продолжал Демидов. – Полковник НКВД. Ты понимаешь, что это значит? Или тоже напомнить?
Серёжа сглотнул, закусывая правый угол губ. Эти слова действовали на студента отрезвляюще, но писк протеста пока не был убит окончательно. Разве что немного ранен.
– Я занимаюсь обеспечением государственной безопасности твоей любимой, я надеюсь, страны. А твой дорогой учитель занимается противозаконной деятельностью, равно как и твои приятели, как и ты сам. Так чем же вызвано твоё негодование, мальчик мой? – Демидов приподнял брови и сложил пальцы в замок так, как обычно складывают, когда говорят: «Ну давай, валяй, я слушаю».
– А дальше что? Вы и Сёму, и Борю арестуете? Но так нельзя… Они ведь не убийцы… Они… мы просто книги читали… – сбивчиво и экспрессивно произнёс Сергей, хватаясь за этот самый писк протеста, чтобы не сдаться под цепким взглядом чекиста и его спокойной самоуверенностью.
– Давай договоримся так: мы никогда в будущем не будем обсуждать мою работу, – строго, как отец обращается к хулиганистому сыну, сказал Демидов. – Сейчас, в качестве исключения, ты можешь задать мне всего один вопрос, её касающийся. Но только не о своих друзьях.
Серёжа всмотрелся в тёмный, бездонный, холодный и вместе с горячий взгляд Дмитрия, и ощутил себя моськой, что лает на слона.
Внутренне съёжившись, он пару минут молчал, а потом спросил:
– Вы правда… совершенно всесильны? И нет у вас преград? Я имею в виду ваше ведомство…
Губы полковника дрогнули так, словно Демидов чуть было не расплылся в улыбке, но этого не произошло. Мужчина посмотрел на свои сцепленные в замок пальцы и обстоятельно ответил:
– Преграды есть всегда и везде. Над нами есть начальство, как и над любым другим аппаратом. Сейчас, когда наша страна продолжает восстанавливаться после войны, государственная безопасность не менее важна, чем было до неё. Раненого проще и быстрее добить, это же очевидно. Поэтому, наша задача – помочь стране окрепнуть, а не пустить всё на самотёк. Мы не «совершенно всесильны», но у нас достаточно средств и возможностей, чтобы душить антисоветчину и всё то, что разрушает нашу страну и наш народ.
Какое-то время в комнате стояла густая тишина,