повертел головой. Его тетрадь находилась рядом, на тумбочке. Дмитрий отложил её в сторону, и это было хорошо, поскольку Серёже страшно не хотелось помять или порвать страницы.
Сергей вернул голову на подушку и тут же ощутил на своём боку крепкую руку. Демидов решительно обнял парня и прижал к себе. Беляеву ничего не оставалось, кроме как положить сонную голову на грудь полковника. Тот поглаживал Серёжу по спине и волосам, ровно дыша. Мужчина пах сигаретами, коньяком и одеколоном.
Студент приподнял голову и посмотрел в его лицо, которое скрывала темнота. И задумчивые строгие глаза словно были частью этой темноты.
– Почему именно я? – тихо спросил Сергей, спросонья не очень понимая, что говорит. Но ведь эта мысль давно его мучила, она пряталась в подсознание, но никогда не пропадала…
– Потому что ты, – ровным тоном ответил Дмитрий, глядя в мутные после сна серо-голубые глаза.
В какой-то момент Сергею показалось, что он спит, и это – продолжение сна. Мирное и даже тёплое. Было так тихо, что создавалось впечатление, будто они находятся не в центре Москвы, а на краю миров.
Беляев едва заметно ухмыльнулся и вернул голову на грудь мужчины. Глупо было ждать откровенный ответ. Серёже было неловко и не очень удобно, но он вдруг почувствовал, что теперь никакие кошмары не побеспокоят его этой ночью. И вскоре уснул, слушая тихое и свободное дыхание Дмитрия.
***
Четвёртая пара подходила к концу.
У доски стояла Тамара Зябликова и читала свой анализ стихотворения Маяковского «А вы могли бы?», когда в кабинет вошли двое в чёрных плащах. Такая одежда совсем не соответствовала тёплым майским денькам, что цвели за окнами, и одного взгляда на хмурые лица было достаточно, чтобы понять, кто эти люди.
– Семёнов Валентин Николаевич? – спросили один из них, доставая из кармана плаща удостоверение и показывая её учителю.
– Да, – ответил тот, моментально бледнея.
Все студенты сидели, затаив дыхание.
Беляев вжался в спинку стула, в мозгу пульсировало: «Нет! Нет! Нет!».
– Капитан Никольский. Вы обвиняетесь в распространении запрещённой литературы и организации антисоветской деятельности! Вы обязаны проехать с нами.
Потянулись неловкие минуты, которые не прервал ни один голос, ни один посторонний звук.
Когда дверь за ушедшими закрылась, все уставились на пустой преподавательский стол. Поверить в то, что и до Семёнова дошла очередь, было невозможно трудно. Большинство студентов понятия не имели, о чём речь, но были и те, кто знали о тайном обществе. Например, Зотов. В своё время он отказался посещать заседания, но журить Сергея не стал. Они вообще никогда не говорили на тему этой деятельности Беляева.
– А дальше кто? Эберг? А потом и все мы… – пробормотал Крапивин.
Прозвенел звонок, студенты поспешили покинуть кабинет, словно в нём их могла настигнуть участь Семёнова.
Беляев