слова Дмитрия о Лене. Что он имел в виду под «Лишу соблазна»? Беляев должен был это выяснить, иначе просто быть не могло.
Парень вошёл на кухню и увидел полковника.
Тот сидел за столом в чёрном халате, который удивительно ему шёл, подчёркивая темноту волос и глаз. Одна рука упиралась локтем в стол, указательный палец второй слегка постукивал по фиолетовой глиняной чашке, в которой дымился кофе. Демидов посмотрел на студента своим обычным спокойным взглядом.
«И не поймёшь, о чём думает», – мелькнуло в голове Сергея.
Беляеву было неловко, но он всеми силами заглушил в себе это ощущение и сел за стол. В тарелках лежала еда, которая была недоступна обычному советскому гражданину. Чего только стоила прекрасная «мраморная» буженина. Сергей с трудом удержался, чтобы не схватить пару кусков и по-варварски не запихать их в рот.
– Я могу вас просить? – несмело взглянув в бесстрастное лицо мужчины, спросил Серёжа.
– Попробуй, – ответил Демидов.
– Вы… вы сказали вчера, что… – Беляев сжал ножку стола, ощущая безумное биение сердца. – Сказали, что лишите меня… соблазна… Вы хотите что-то сделать Лене?
Сергей сразу же осознал, как наивно звучат эти слова, но что сказано, то сказано.
Дмитрий молча смотрел в глаза Серёжи, и понять, о чём тот думает или что чувствует, студенту не представлялось возможным.
– Ты сказал, что хочешь просить, – вдруг сказал он прохладным, почти равнодушным голосом.
– Д-да…
– Давай, не мямли.
– Не причиняйте ей вреда, пожалуйста. Ведь это несправедливо… Я виноват, что втянул её во всё это, я, а не она, – слова давались с трудом, но на душе как-то сразу прояснилось. Словно некий груз, камнем лежащий на ней, чуть-чуть сдвинулся.
– Невозможно научиться жизни без её уроков. Любой поступок имеет последствия, но именно эти последствия и наращивают жизненный опыт, учат ответственности, – буднично отозвался Демидов и сделал глоток кофе.
От этих философских слов, от спокойного голоса по спине студента пробежал неприятный холодок. Ему захотелось заорать, что дело совсем не в этом, что он понял свою ошибку и больше не повторит её, но он не мог повысить голос на этого человека. Более того, Сергей даже не смог сформулировать ответ, который произнёс бы спокойно, сдержанно и уверенно.
Мысль о том, что из-за него пострадает Лена, отправится в лагерь, где будет работать днями и ночами, строить баржу или мост с другими заключёнными где-нибудь в Сибири или Узбекистане, вызвала тошноту. Беляев смотрел в тарелку с сыром и напряжённо сжимал ножку стола. Так могло бы продолжаться очень долго, если бы голос Демидова не вырвал его из оцепенения.
– Тебе пора в институт.
Не глядя на полковника, Серёжа встал и прошёл в спальню, чтобы сложить в портфель необходимые учебники и тетради. Он уже надевал ботинки, когда в коридоре