его, она запнулась и в нерешительности замерла на ступеньке. Какое-то время они смотрели друг на друга.
– Я с тобой хочу, – наконец, сказала она.
Альберт окинул ее взглядом. У девушки были длинные черные волосы и выразительные глаза. Она уже успела умыться и привести себя в порядок. На вид – лет двадцать с небольшим.
Он кивнул:
– Пошли.
– Меня Женя зовут, – сказала она, догоняя его.
– Альберт.
– Я знаю, как тебя зовут.
В ту ночь он купил бутылку красного, поймал машину, и повез ее в комнату на Васильевский. К утру он знал всю ее нехитрую историю. Глядя на него масляными от долгого секса глазами, Женя курила, пила вино и болтала без остановки:
– Да я про этот театральный выдумала все с самого начала. Кому я тут нужна? – с беспечностью говорила она, – актриса из Мухосранска. В нашей дыре работу все равно не найти. И папаша мой, алкоголик, задолбал. Мать все время ноет и ноет.
– Нашла? – спросил Альберт. Он курил, сидя на подоконнике, и смотрел в распахнутое настежь окно.
– Что нашла?
– Работу нашла?
– Ну так, – Женя отвечала уклончиво, – ты только не думай… я теперь только с тобой. Я курсы по маникюру окончила. Могу в салоне работать.
На зиму Женька действительно устроилась в салон мастером по маникюру. Жили они неделю у Альберта, неделю у Женьки в общежитии
– Мне надо здесь появляться, а то комнату потеряю, – деловито объясняла она, – а так я с вахтершей договорилась.
И в марте, сидя в своей общежитской кровати, в одной его футболке, она объявила, что беременна.
– Это твой, Альберт! Матерью клянусь, я больше ни с кем! – воскликнула она, увидев его долгий замерший взгляд.
– Блядь, так какого хрена? – он выдернул из ее рук сигарету с марихуаной.
Альберт натянул спортивный костюм и вышел из комнаты. На лестничной площадке закурил и прижался лбом к оконному стеклу, глядя вниз с пятого этажа. Был серый, грязный день. Небо, затянутое тучами, не предвещало ничего хорошего. Он долго стоял и смотрел на бурое месиво внизу, шныряющие туда-сюда машины и дымящие заводские трубы вдали. Вернувшись в комнату, достал из шкафа большую спортивную сумку, кинул ее Женьке и сказал:
– Собирайся, переезжаешь ко мне.
Рассказать о новости было некому. Только Егору, соседу. Вечером как-то сидели на кухне. Выпили по рюмке и Альберт сообщил:
– Женька беременна.
– Ого, – присвистнул Егор, – надо еще по одной, раз такое дело!
– Я больше не буду, – мотнул головой Альберт, накрывая стопку ладонью, – а ты выпей, – он помолчал и добавил неуверенно, – Работу надо найти, ну… нормальную я имею в виду.
Сам Егор посменно вкалывал на заводе. Точнее раньше это был завод, а теперь множество маленьких фирмочек, между которыми были поделены заводские производственные мощности. Фирма, в которой работал сосед, производила комплектующие