Она держалась в стороне и без всякого интереса следила за происходящим. Пила тот мерзкий кофе, что продавался в забегаловке на первом этаже. Полупрозрачная коричневая водичка с лёгким намёком на кофейный привкус. Меня бы вывернуло от одного его запаха, но к счастью стакан был закрыт.
– Привет, как ты? – спросил я, и она кивнула в ответ. – Что тут случилось то?
– Я как-то сама не очень понимаю. Шура, вроде, воду пролил ей на сумку, а она так взорвалась, будто это лично Диор ей подарил.
Кристина сказала последние слова слишком громко и Маша их услышала. Спасение для Шуры обратилось скандалом для самой Кристины.
– Ты что там вякаешь, шлюха размалёванная? Это ты у чучмеков хрень китайскую покупаешь, а моя сумка двадцать тысяч стоит. И не ваших убогих рублей между прочим.
– Маш, успокойся в конце концов. Я тебя вообще не трогала.
– Тогда заткнись и не лезь, куда не просят.
– Ты могла бы и не хамить. – строго отрезала Кристина.
– Знаешь что? Дочке своей приказы раздавай. Хотя нет. Постой. У неё уже есть хозяин. У малолетки папик есть, а у тебя нет. Я бы повесилась, если бы такое в моей семье случилось. Продать ребёнка педофилу.
– Ты дура что ли? Они ровесники.
– Значит ты так себя оправдываешь? Я бы удивилась, если бы тебя это волновало.
– А почему тебя это волнует? Есть, что скрывать?
– Да пошла ты на х*й с такими претензиями!
Маша перешла всякие рамки. Я не мог представить, с чем это связано. Может встала не с той ноги, может дни красные начались. Но одно я понимал наверняка. Трогать её не стоило даже издалека. Она любой комплимент извратит, примет его, как оскорбление и им же ударит прямо в лоб. Хотя кто бы решился ей сейчас делать комплименты? Она походила на базарную торговку, не поделившую покупателя с соседкой. Глаза на выкат, прическа сбилась. Рот исказила ненависть, превратив аккуратные пухлые губы в кратер сквернословия.
Шура воспользовался паузой и ретировался к своему столу. Я последовал его примеру. Чужие скандалы меня раздражали не меньше тех, где я принимал непосредственное участие. Хотелось встать на чью-то сторону, а следом появлялось навязчивое желание ввязаться в самую гущу. Оно того никогда не стоило. Лучше взяться за бумажки и отключиться от происходящего вокруг.
Работа быстро засосала трясиной однообразия. Договор за договором, отчёт за отчётом. Слово за словом, строчка за строчкой. Вместо обеденного перерыва, перекур и газировка с сэндвичами. И снова слова, и снова цифры. Привычных грёз о собственной вилле не появилось. Вместо этого я раз за разом возвращался на крошечный остров. На песчаный берег, в скалистую пещеру. Как бы ни сопротивлялся, отделаться от этих мыслей не мог. Я бродил среди пальм и искал призрачный образ любви. Но попадались мне только давно остывшие следы Таниных босых ног, влажный отпечаток её мокрого тела на гладком камне и догорающий костёр в нашей пещере. В нашей…
И опять с острова