разобрался, но былой теплоты, как раньше, при вручении награды и автомобиля, он не чувствовал, это тревожило и не давало покоя.
– А ты чай-то пей. Курить не предлагаю.
– Что-нибудь случилось, Василий Петрович? – Турин коснулся чашки, подул на чай. – Конференция придавила? Беспокоят?
– Беспокоят? – прищурился тот. – Есть тревога, да другого рода.
Турин дёрнулся, словно ожёгшись, но Странников заметил:
– Не только у вас ловят, сажают, судят…
– Да что же случилось, Василий Петрович? Я своих ребят подыму на ноги. Вы только скажите.
– Значит, арестовал ты того? – оборвал секретарь губкома, придвинув лицо вплотную.
– Кого?
– Того… агента своего.
– Ковригина?
– Ну тебе лучше знать.
– Арестовал, Василий Петрович, но я за него головой ручаюсь! – попытался подняться с дивана Турин.
– Сиди. И никогда ни за кого не ручайся. Тоже мне начальник губрозыска! – Странников похлопал его по колену. – Понял, надеюсь, загадку этого дивана?.. Мягко сидеть, но трудно подняться, впрочем, может, это и не единственное его достоинство. Или недостаток?.. Что-то я запутался. А ты-то чего молчишь? Не пугайся. Я же без претензий. Про вчерашний вечер расскажи.
– Василий Петрович, там такое могло случиться! – побледнел Турин.
– А милиция что же? – хмыкнул Странников. – Руки опустили?
– Бандиты Иорина убить могли! А вы с ним рядышком были!
– Ты мне без намеков… без намеков… Мне ясность нужна!
И Турин подробно и, тщательно подбирая слова, рассказал всё.
– В какой больнице Иорин? – поспешил спросить секретарь.
– В моём кабинете. Заперт.
– Что?
– Я его на ключ. И предупредил.
– Его же ранили?
– Не опасно.
– А врачи?
– Хирург смотрел. Его я ещё ночью отвёз домой, как помощь оказал. Хороший специалист, мужик с понятием.
– А Опущенников?
– Ну что вы, Василий Петрович?.. – с хитринкой улыбнулся Турин. – Единственный свидетель – ваша жена. Ковригин сообразительный агент, он и ей ни слова.
– Знаю, знаю, – потёр лоб Странников, – иначе я бы не выглядел таким здоровеньким. Умеет она портить настроение. – Он, конечно, попытался сострить, но у него не очень получилось, глаза выдавали: стыла тоска, но секретарь встряхнулся. – Да что мне лукавить, чёрт возьми! Не помню я ничего, вот тебя и пытаю!
– Агента я наказал, – успокоил Турин, отхлебнул из чашки. – Трое суток будет в кабинете сидеть под арестом, как вы и приказали. Отдохнёт. Заодно Иорина посторожит.
– Вы что же? Держать Иорина под арестом собрались?
– У нас комнаты есть. Он, кстати, не женат. Никто не потревожится.
– А на работе?
– А вы ничего не знаете?
– Что? Что ещё я должен знать?!
– При Татьяне Алексеевой Иорин, если так можно выразиться, при том доме свиданий ошивается. А ведь инструктор губкома!
– Ну это уж оставь мне… – поморщился Странников. –