бушприт. Наконец-то Аврора причалила, опустив трап, по которому полноватый мужчина взобрался по-юношески резво. Синьор Долорес пожал руки капитану корабля, вкратце наметив справки о положении дел, прошелся по палубе, знакомясь с новыми членами экипажа, помог поднять матросам тяжелый груз, несмотря на боли в спине, опускал с остальными паруса- одним словом вспомнил свои молодые годы, когда жил в открытом море, не зная ни дома, ни семьи. Отряхнув ладони, мужчина уже готов был спуститься обратно, как капитан задержал его.
– Вы видели того синьора, который представился вашим знакомым?
– Кого? – изумился мужчина, оглядывая присутствующих.
– Он заплатил немаленькую сумму чтобы вернуться именно на Авроре, согласившись ночевать в трюме, – капитан указал на человека, поднимавшегося с кормы.
Синьор Долорес недоверчиво приблизился к высокому незнакомцу, пока наконец не увидел знакомые черты лица. Настороженное лицо мужчины моментально приняло радостный вид, и он крепко сжал парня в объятиях.
– Фернандо, негодник! Что это за фокусы?
Мужчина отступил на шаг, чтобы лучше рассмотреть изменившуюся фигуру парня. Он вырос на 5 дюймов, плечи, казалось, стали ещё шире при и таком узком тазе. Белая свободная рубашка местами оборвалась, оголяя упругие мышцы рук. Кожа загорела и лоснилась под солнцем. А черные волосы за долгие месяцы плавания взлохматились, из-за чего были небрежно откинуты назад. Ну чем не пират! Казалось в нем изменилось всё, синьор Долорес так считал, пока не взглянул в эти отрешенные серые глаза. Он возмужал телом и духом, но в глубине его глаз всё ещё читались столь жестоко подавленные юношеские амбиции и мечты.
– Неужели нельзя было по-человечески сесть в пассажирское судно, а не тесниться здесь?
Фернандо обворожительно улыбнулся, подступая к трапу. Мужчины не спеша спустились на землю.
– Не могу поверить, что твердо стою на ногах, – парень осмотрелся вокруг, – Как много изменилось в моё отсутствие, синьор?
– Не так много, сынок, но не смей идти домой в таком виде, – мужчина указал на щетину, – И какого это прожить вдали от цивилизации четыре года? – спросил он неловко, когда они подходили к дилижансу.
– Жить в страхе за свою жизнь не самое приятное чувство, – он обернулся, словно желая попрощаться с Авророй, – но оно многому может научить.
Бернард взглянул в направленные к солнцу глаза юноши и казалось почувствовал холодок вдоль спины, хоть день и был невероятно жарким. На молодом и загорелом лице не было никаких признаков бушующей в 28-летних парнях жизни. Опустошенный и тяжелый взгляд в пару с чертами лица, омраченными неким грузом, который словно таился в легких, а отнюдь не возрастных морщинках вокруг глаз. Да, мыслями Фернандо не здесь, его мятежная душа всё ещё в тех же влажных непроходимых лесах. Что его тянет назад, что его толкнуло сюда – можно лишь догадываться.
Бернард Долорес стоял у крыльца своего дома, смотря