чужой нёсся вокруг неё на сумасшедшей карусели. Однако то, что карусель была живая дополняло впечатление заметным образом, не она неслась сквозь мир, как на байке, мир нёсся вместе с нею, а она летела в центре его!
– Если останусь в живых! – каким-то мигом пообещала она себе. – То надо будет попробовать ещё разок. Если останусь!
И сразу после невольного обещания вращение замедлилось, скорость бега уравнялась с мыслями, они все бежали вровень с пуховыми стадами, практически в центре, а те неслись вдоль террасы и обтекали всадницу с Конем, постепенно сбавляя скорость, как разнородные облака, бегущие по небу.
Она усиленно держалась за седло, Конь бежал резво, но не сломя голову, и всё кругом было по-особому настоящим, абсолютно подлинного качества – очень непривычное возникало впечатление. Как будто она въехала в новый мир, сидя на спине неведомого зверя, но окончательно и бесповоротно. Никаких сомнений, что это и есть реальность, не оставалось. Мир стал её собственным, мифического и ирреального в нём не осталось ни на грош. Странно.
Но факт оставался, они ехали по террасе все вместе, пуховые животные оказались при ближайшем рассмотрении чем-то вроде больших коз, у некоторых из пуха торчали острые двойные рожки, остальные обходились без головных украшений. На какое-то недолгое время они плавно двигались большой животной группой, и такое движение осталось одним из самых упоительных впечатлений – почти как первомайская демонстрация в забытом раннем детстве, когда отец нёс её маленькую на плечах и возносил к трибунам среди цветов и знамен. Только что музыка не играла бравурных маршей, а так же отсутствовали руководители партии и правительства вместе с уступами Мавзолея!
По неясному ассоциативному принципу яркое впечатление от движения поверх толпы в ярком водовороте всплыло и явилось как живое и нынешнее. И вот… Мысль о давнем празднике Первомая, по всей видимости, вышла за пределы допустимого и полетела, куда не следует, не иначе.
Поскольку сразу вслед за тем, ассоциация не успела исчезнуть, произошёл первый всплеск странной энергии, сначала засвербила ладонь, потом в потных пальцах, держащих ремень, появился и стал набухать органический шарик, вроде резинового, потом оторвался и завис над холкой Коня, как мыльный пузырь. Всё это происходило на ходу и встраивалась в движение.
Сначала пузырь переливался радужными бликами, затем внутри возникло изображение лиловых гор с багряным оттенком, как бы освещенных снизу, а на уступе, вознесенном кверху, показался каменный балкон, натурально выросший из скалы, а не вытесанный искусственно. Без особых комментариев стало ясно, что показанное сооружение находится в горах наверху, вдоль которых они едут. Вокруг скального балкона выделялось нечто вроде арочной ниши, затянутое прозрачными, но витыми сосульками, как занавесом.
И вдруг в этом стекольном пространстве промелькнули зубчатые кремлевские стены с чётко обозначенной низкой пирамидой Мавзолея, к тому же обернутые в ворох цветущих