укусов. – Держись, парень. Не подведи полк.
Шарп кивнул.
Байуотерс отступил в сторону и вытянулся по стойке смирно.
– Заключенный к наказанию готов, сэр! – доложил он майору Ши.
Майор взглянул на врача:
– Все в порядке, мистер Миклуайт?
Миклуайт даже не взглянул на Шарпа:
– В полном порядке, сэр.
– Тогда, старшина, приступайте.
Байуотерс повернулся к барабанщикам:
– Исполняйте, парни! Выше пояса и в полную силу. Барабанщик! Начинай.
Третий барабанщик стоял за экзекуторами. Подняв палочки, он выдержал короткую паузу и опустил первую.
Барабанщик справа взмахнул рукой и с силой хлестнул Шарпа по спине.
– Раз! – выкрикнул Байуотерс.
Кожаный кнут прочертил между ключицами красную полоску. Шарп вздрогнул, но туго затянутые веревки ограничивали свободу движений, и только стоявшие вблизи заметили пробежавшую под кожей мускульную дрожь. Шарп поднял голову и посмотрел на майора Ши – тот отвел глаза, чтобы не сталкиваться с исполненным злобы взглядом.
– Два! – выкрикнул старшина, и второй барабанщик опустил руку. Вторая красная полоса перечеркнула первую.
Нервная гримаса исказила физиономию Хейксвилла. Сержант оскалился в ухмылке. Смерть начала свой отсчет.
Полковник Маккандлесс стоял посреди двора внутреннего дворца султана Типу в Серингапатаме. Шотландец был в полной форме: красном мундире, клетчатом килте и с украшенной пером шапочкой на голове. Шесть прикованных к стенам тигров смотрели на него, и время от времени то один, то другой бросался в сторону человека, и тогда толстая, прочная цепь глухо лязгала и натягивалась. Маккандлесс стоял неподвижно, и в конце концов животные отказались от безуспешных попыток достать его, ограничившись недовольным ворчанием. За тиграми приглядывали смотрители – угрюмые здоровенные мужчины, вооруженные длинными шестами. В любую минуту эти люди могли получить приказ спустить зверей с цепи, и Маккандлесс приказал себе сохранять выдержку.
Двор был посыпан песком, нижние стены выложены из тесаного камня, но выше, со второго этажа, камень уступал место дереву, окрашенному в красный, белый, зеленый и желтый цвета. Украшавшие этот этаж арки в мавританском стиле дополняла изящная арабская вязь, и Маккандлесс, немного знавший общий для всех мусульман язык, догадался, что каждая надпись содержит суру из Корана. Во двор вели два входа. Один, за спиной полковника, возле которого стояли сейчас смотрители, представлял собой простые двойные ворота, ведущие к конюшням и складам. Другой, вероятно сообщавшийся с внутренними помещениями, имел вид короткой мраморной лестницы, поднимающейся к широкой двери из черного дерева, инкрустированной мозаикой из слоновой кости. Над этой роскошной дверью нависал балкон, выступающий из-под трех оштукатуренных арок. Балкон прикрывал изящный резной экран, но Маккандлессу удалось рассмотреть сидящих за ним мужчин. Одним из них был,