сдобренное шорохом полотенца.
Зазвонил настольный телефон. Андрей снял трубку и, поджав ее плечом, дотянулся до пистолета в ящике.
– Слушаю…
– Это декан, господин крон-капитан, – промурлыкала трубка. – Имею честь сообщить, что вы получили допуск.
– Раскошелились.
– Не в этом дело, господин крон-капитан. Вы сами получили его.
– То есть?
Трубка сообщила тоном шпионского откровения:
– Просроченный проездной, господин крон-капитан. Просроченный проездной… Высочайшим соизволением. Не смею больше…
– Послушайте, вы в своем уме?
– …Не смею больше занимать вас, господин крон-капитан. До свидания. – Раздался сигнал отбоя.
Андрей бросил трубку.
– Пожалуйста, иди к себе, – сказал он горничной и поскреб пистолетом в ящике.
Марта молча удалилась на свою половину. В двери клацнула защелка. Андрей выпустил пистолет. На столе перед ним лежала папка черной кожи. Он раскрыл и закрыл ее. Отчет об инциденте № 7 занимал листов полтораста, но не объем пачки, конечно, смутил его. Дело было в этой полуобморочной возне. Андрей встал и, потягиваясь, прошелся по комнате. Чего-то подобного он ждал все два года, пока находился при цесаревиче. Безмятежная, в сущности, жизнь эта была ему если не по душе, то и не в тягость, и он, хотя и подозревая о скрытых ее течениях, не помышлял ни о чем подобном. То, что он знал и видел до сих пор, описывалось общеизвестными законами. Даже тот день, когда его отец заслонил собой раненого престолонаследника, не выбил камушка хотя бы из-под одного закона. И вот все в одночасье начинало крениться, съезжать куда-то из-за бумажки, добытой на улице. «Бред», – думал он, возвращаясь к креслу и глядя на немолодого улыбчивого человечка, как ни в чем не бывало стоявшего у стола. Густой дух яблочного мыла шел от рыхлого, румяного и хмельного лица незваного гостя.
– Ты ходишь сквозь стены? – сказал Андрей.
Человечек довольно кивнул, повертел лысоватой головой, подтащил себе стул и плюхнулся на него.
– Не всегда… Это… не мой профиль.
– Ну, конечно, – передохнул Андрей. – Ломать дурака на панели – вот твой профиль.
– Ломать дурака, ваше высочество, это искусство.
– Я тебе не «ваше высочество», дурак.
– Ну, как знать… – Человечек хитро прищурился. – А может, я только по вторникам и средам дурак? Сегодня среда?
Андрей опустился в кресло.
– Три эс – что это?
– Из-за Фантома.
– Чего?
– Вы не помните?
– Не знаю никакого Фантома.
– Этот тот, кто покушался на его высочество.
– Но… – Андрей, замолчав, услышал потрескиванье обшивки подлокотника, и увидел, как его побелевшие пальцы давят ее. – Он же застрелен, еще тогда. И почему Фантом, если…
– Двенадцать лет назад, как и сегодня, был использован смертник, марионетка. А фантомами называют макеты тела, их, если знаете, привлекают в музеях, на лекциях – ну, для обозрения… Короче говоря, сначала пошутили, а потом