кричал дядя. – Можно и не везти домой. Пусть на тот свет смотрит.
Асхан вздрогнул. Он знал дядю и всегда чувствовал, что брат отца в своей жизни на все был способен. Он сильно жалел, что затеял разговор. А что если он бросит сейчас трубку и сделает все, как сказал? Но дядя все равно бы узнал и было бы еще хуже.
– Позвольте мне встретиться с ней и поговорить. Возможно, все не совсем так, как кажется. Возможно, мы договоримся и она вернется домой к детям, – начал просить Асхан.
– Поговорить, договориться, возможно… А что, если нет? Будешь ждать, что она выкинет дальше? Сейчас же позвоню, пусть задержат в аэропорту.
– Ради всего святого, ради памяти вашего старшего брата и моего отца, молю вас, не надо! Отец бы так никогда не сделал. Она этого не переживет. Я не смогу детям в глаза смотреть…
Дядя на минуту замолчал. Потом раздался голос на тон ниже.
– Я любил твоего отца. Он и мне был вместо отца. Всех тянул на себе, со всеми пытался договориться, надорвался, – уже более миролюбивым тоном заговорил дядя. – Ладно, договаривайся. Возможно… Но если нет, скажи ей напоследок, что я сказал, – и положил трубку.
И тут же перезвонил:
– Мои люди ее встретят и отвезут, куда скажет. Не спорь! Мы не можем ей позволить отбиться от рук окончательно, – сказал он, не ожидая каких-либо возражений.
Асхан смирился. Он знал, что хватка дяди всегда сильна и окончательна.
Асхан звонил, звонил и звонил Мирре.
Соперничество неравных, соперничества с предсказуемым исходом.
Кто знает, что она задумала, что предприняла или утаила от него?
Асхан почувствовал: любит Мирру как мать его детей и не хочет ее унижения. Ему не верилось, что только из-за него такая женщина покинула все, что у нее было в жизни, ушла из такого обеспеченного дома.
Куда можно уйти от всего, что у тебя есть в жизни?
Он подумал и о смерти, но сразу же попытался отогнать эту мысль: не думать, не думать, не думать о смерти…
Телефон Мирры молчал.
Должна же она, в конце концов, ответить!
Неужели не понимает, что натворила?
Вновь подумалось о детях.
Они скоро спросят, и что отец им ответит?
Особенно ясно он представил вырывающееся вперед лицо златовласой Зарины, ее неморгающие искрящиеся глаза, выразительный рот и крепкие белые зубы.
Буря, а не девушка! Ее откровенность вводит в ступор. Ей только семнадцать. Что же будет, когда она повзрослеет окончательно? Она хоть и светловолосая, но очень похожа на моего деда – неудержимого и буйного. Во мне такие бури тоже порой просыпаются. Я их всегда сдерживал, но сегодня не смог и не жалею…
Каждый из детей говорит о нас через свой характер, поступки, цели и ценности, но не всегда есть сила и смелость увидеть в них себя, понять и принять. Да это же ты и есть, только в теле твоего ребенка! Мы кричим в них о себе и о нашей жизни, о той жизни, что не свершилась…
Они