из мести, связанном с организованной преступностью мелкого масштаба, и по нему проходили два обвиняемых, а это создавало вероятность, что они прибегнут к так называемой защите друг против друга.
Да нет, почему дело Кэша требовало королевского адвоката, было ясно. Что действительно беспокоило Майкла, так это то, что ему вообще досталось это звание.
Такое повышение казалось сомнительным не из-за возраста. В тридцать девять лет Майкл, несомненно, был одним из самых молодых барристеров, получивших звание королевского адвоката, но подобное случалось и раньше. Уникальным, однако, был тот факт, что оно досталось ему без прошения с его стороны и без собеседования.
Хотя новость о повышении, полученная полгода назад, и стала неожиданностью, Майклу не нужно было ничего объяснять. Решение, ясное дело, основывалось не на его профессиональных заслугах. Он сразу это понял: он не просил о назначении, поэтому его заслуги никто не оценивал. Полученное звание было выражением признательности благодарного правительства. Наградой за его молчание о событиях, произошедших в Лондоне и Белфасте двадцать месяцев назад. Саре тоже воздалось за ту газетную статью, которую она выпустила вместо правды. Она тут же взлетела по карьерной лестнице, перейдя из начинающих репортеров CNN в ведущие корреспонденты ITN.
Никто из них не просил о помощи с карьерой, но в случае Сары помощь была заслуженной. А вот что касается Майкла, то он бы предпочел получить свое новое звание положенным способом. Через признание его труда, самоотдачи и профессиональных навыков, проявленных в зале суда. А не за то, что держал язык за зубами. Без этого признания он сомневался в своем праве именоваться королевским адвокатом, о чем всегда мечтал.
«Получается, я всю жизнь не буду знать, гожусь ли», – думал он.
Такие мысли угнетали Майкла последние полгода. Но теперь? К неуверенности в себе добавилось ощущение вины. Из-за подоплеки дела Саймона Кэша – того, каким образом оно ему досталось, – Майкл чувствовал себя еще хуже.
– Сюда, пожалуйста, сэр.
В мысли Майкла вторгся голос четвертой служащей.
Подняв глаза, он увидел, как она жестом показывает ему сделать шаг в сторону. Майкл знал процедуру. Он подошел, расставил ноги на ширину плеч и вытянул вперед руки. Следующие двадцать секунд служащая обыскивала Майкла с ног до головы. Проверила его воротничок, манжеты, пояс и нижние края брюк. Даже заглянула Майклу в рот. Убедившись, что он не пытается пронести в тюрьму ничего незаконного, она позволила ему забрать вещи с ленты рентгеновского аппарата.
Майкл надел пиджак и отошел к толпе посетителей. Росс присоединился к нему через минуту после того, как подвергся той же неприятной процедуре. Пока они молча ждали, Майклу снова вспомнилось его первое посещение.
Семнадцать лет назад.
В тот раз он удивился строгости досмотра, которому ему пришлось подвергнуться. Теперь, почти два десятилетия спустя, его удивляло только то, как мало все меняется.
Шесть
Неудобное