бережно уложил меч на коленях, в то время как Ухмарь раскурил трубку и обратился к Бродяжнице:
– Слышал я, достопочтенная Бродяжница, отправляетесь в путешествие? Так сказано в завещании нашего Учителя.
– По всей видимости. Вам-то что?
Ухмарь, якобы оскорблённо, покачал головой:
– Я интересуюсь, потому как нам с другом тоже предстоит дорога, – и он утвердительно кивнул в ответ на вопросительный взгляд Аристарха.
– В самом деле?
– Я полагаю даже, нам по пути.
– Сомневаюсь. У меня свой путь.
Я говорил тебе, что без спутников меньше проблем в дороге?
Да, Учитель, и я усвоила урок.
Это не правда.
Пусть так, но мне ведь не обязательно брать в попутчики первых встречных. Как бы ни были они близки тебе при жизни.
Ухмарь не сдавался:
– Думается мне, мы должны отправиться вместе по воле Учителя.
– В моём письме не сказано о вас ни слова, – Бродяжница встала.– Полагаю, теперь вопрос разрешён? Я пойду, – не дожидаясь ответа, она направилась к выходу, но вовремя задержалась:
– Господин Сендол, где я могу найти своих лошадей?
– Они здорово перепугались тогда, при пожаре. Последний раз их видели в северной стороне у границ Акайда. На Большой поляне у леса.
– Давно это было?
На лбу Сендола собрались глубокие морщины:
– Седмицу, должно быть, назад. Не больше.
Бродяжница в последний раз окинула находящихся в комнате взглядом и вышла. Золотистое сияние на улице отозвалось резью в глазах. Она, не задумываясь, направилась в северном направлении. Людское безразличие к соплеменникам было познано ею с достатком. Равнодушие к лошадям почему-то раздосадовало. К тому же, собственная вина не отпускала. Крахт вместе с Ланой провели без присмотра человека целый год: и непродолжительную, но очень холодную акайдскую зиму, и слякотную весну… Лошади Учителя не пошли бы в чужие руки, если бы в жажде наживы кто-то попытался их прибрать. Они и Бродяжницу не сразу признали за свою. Она надолго запомнила их зубы и копыта. А ещё лошади, конечно, любили свободу и, наверное, скорбели об утрате не меньше неё…
Ещё вчера Бродяжница проходила этими самыми переулками, а до того – шла по широкой тропе вдоль леса, сторожившего Акайд с севера. Пройди она чуть дальше на северо-восток, не сверни в город, кто знает, быть может, Лане и Крахту не пришлось бы дожидаться своего человека на день дольше. Теперь Бродяжница уверенно шагала к огромной поляне, скрытой от дороги вековыми деревьями. Стоило пройти всего несколько шагов по влажной чёрной земле, укрывшейся разнотравьем, как дышать становилось легче от открывавшегося навстречу путнику мира неброских, закалённых в борьбе за право пустить корни цветов, ласкающих взор грубой красотой. На поляне лошадей, конечно, не было. Бродяжница обошла её кругом два раза и наткнулась на явные следы совсем недавнего пребывания Ланы и Крахта – Сендол