дерзости спрашивать?! Ты избил достопочтенного Гартиса, изуродовал его лицо, негодяй!
– Он подал на меня жалобу?
– Нет, Мэйо. Он сказал людям, что не узнал нападавшего. Но жене, разумеется, открыл правду! Эта мудрая женщина написала письмо твоей матери, умоляя оградить их семью от несправедливого преследования!
– Значит, ты до сих пор читаешь её почту?
Удар кулака по столу заставил Нереуса вздрогнуть.
– Не твоё дело! – проревел сар Макрин. – Говори! Сейчас же! Зачем ты искалечил Гартиса?
– Я не помню.
– Врёшь! Смотришь мне в глаза и бесстыже врёшь.
– Это всё болезнь. Наверно, я снова ходил во сне…
– И хлестал горящей палкой почётного члена городского совета! Оскорблял его! Грозился убить!
Мэйо не спешил с ответом.
– Я устал от этих диких выходок, – Макрин заговорил чуть тише. – Убирайся прочь, к скоту. Неделю будешь жить в конюшне, трудиться наравне с рабами, есть чëрствый хлеб. Позор семьи!
– Это всё, отец?
– Я поручу вилику следить за тобой. Решишь отлынивать от работы, всыплю плетей.
– Теперь могу идти?
– Да, можешь. Подальше с моих глаз.
Нереус выполз из ниши, спустился в коридор и побежал за хозяином. Тот вышел отдышаться в крытую галерею.
– Мой господин!
– Чего тебе? – с улыбкой спросил Мэйо.
Он выглядел усталым, но ничуть не расстроенным.
– Вы проделали это всё с почтенным Гартисом… из-за меня?
– Убил двух птиц одним камнем. Теперь отцу как минимум неделю будет не до твоих яиц.
Геллиец распластался перед хозяином, сложив руки в жесте покорности:
– Благодарю, господин!
– Я обещал что-нибудь придумать. И придумал, – с гордостью заявил нобиль. – Правда, неделю придётся пожить без привычного комфорта. Но это мелочи.
– Неужели отец и вправду отослал вас в конюшню?
– Не «вас», а «нас». Тебе придётся последовать за мной. Так что вставай, любопытный нос, и пошли трудиться во славу семьи Морган.
В полутëмном помещении конюшни, достаточно прохладном, чтобы лошади не томились от духоты даже в самую жаркую пору, трудилось больше десятка рабов. Одни уводили животных на пастбища и ухаживали за выгонами, другие чистили коней и подпиливали им копыта, третьи занимались объездкой молодняка и починкой снаряжения, четвертые убирали в стойлах и раздавали корм.
Мэйо и Нереус таскали вёдра с колодезной водой. Нобиль завязал волосы в хвост, чтобы они не прилипали к взмокшему от пота лицу.
В тонкой фиолетовой тунике с серебряным кантом молодой хозяин сразу выделялся среди одетых в серое и бурое невольников.
Это облегчало задачу надсмотрщикам.
Они издалека приглядывали за господином, посмеиваясь и перешëптываясь.
Нереус косился на них со злостью.
Мэйо работал без отдыха, стирая руки до мозолей. Его шатало от усталости, но единственной поблажкой нобилю было разрешение трудиться с поднятой головой и пить воду из конских вёдер.
– Это неправильно, –