сдержать смех.
– Был грандиозный скандал, – продолжил Мэйо. – Я соврал отцу, что услышал под окнами лай и хотел прогнать докучливого пса. С трудом, но дело удалось замять. Я вернулся в спальню и лëг рядом с Йиной. Мы болтали о всяких глупостях. Потом она попросила взять её и обучить искусству наслаждений. Я согласился. Эта ночь сблизила нас. Мне даже стало казаться, что она никогда не захочет другого мужчину. А потом вдруг появился ты.
– Простите, хозяин… – прошептал Нереус.
– Какой смысл извиняться за то, что приглянулся девчонке? – засмеялся нобиль. – Я рассказал ей про твоë гордое воздержание, и Йина попросила разрешение открыть для тебя врата удовольствий.
– Благодарю, господин…
– Чепуха! – весело заявил нобиль. – Я рад за вас. Утром, когда она придёт сюда, не будь дураком и не упусти свой шанс.
– Вы опять куда-то уйдëте?
– Уйду.
– Можно мне пойти с вами?
Мэйо приподнялся на локте:
– Ты это всерьëз, геллиец?
– Да, хозяин.
– Я привык справляться один.
– Тогда зачем я нужен? – в сердцах произнёс Нереус. – Не понимаю. Какой от меня толк?
– Сейчас ты не даёшь мне спать.
– И что в этом хорошего?
Мэйо сел, подогнув ноги:
– Задай мне самый идиотский вопрос, какой только придёт тебе в голову.
– У вас есть жабры? – не раздумывая, выдал невольник.
– Нет. Можешь сам проверить, – нобиль взял руку Нереуса и прижал к своему уху. – Потрогай, не бойся.
За ухом, на кости черепа, геллиец нащупал небольшое углубление.
– Говорят, что у моих предков были, – пояснил Мэйо. – А потом затянулись кожей.
– В Лихте все ненавидят поморцев, – Нереус подпëр голову руками. – Называют рыболюдами. И всякими обидными прозвищами. Я тоже ненавидел. А теперь понимаю, что в вас больше человеческого, чем в потомках тех, кто всегда жил на суше.
– Мой народ имеет одну особенность, – нобиль скривил губы. – Некоторых мальчиков поражает болезнь, называемая «Поцелуй Язмины». Она проявляет себя у десятилетних детей, сжигая их за пару лет. Немногим удаётся дотянуть до пятнадцати. Известен единственный случай, когда заболевший встретил семнадцатую весну. Мне уже восемнадцать и усилиями лучших врачей я до сих пор жив.
– Я никогда не слышал о такой болезни.
– От неё нет лекарства. Но известны приметы: частые головные боли, постоянные ночные кошмары, судороги, бесплодие. Я могу умереть в любую из ночей, во сне.
– Поэтому вы приказали не давать вам спать? – забеспокоился Нереус.
– Мои сны – чудовищны. Я помню часть из них, но отдал бы многое – лишь бы их позабыть. Меня корчит и корёжит на кровати, я что-то говорю, кричу или завываю от боли. Зрелище, сам понимаешь, не из приятных. Если увидишь – не пугайся.
В голосе поморца слышались досада и смущение.
– Должен быть способ помочь вам, господин!
– Его нет. Как и смысла в моём существовании. Я вряд ли смогу закончить учëбу, никогда не женюсь и не воспитаю детей. Только не вздумай меня жалеть,