будем делать из одежды культа! – усмехнулась Маша, вешая свои мокрые штаны на край корзины.
– У вас там было всё нужное? – спросил Гарин, выжимая свою куртку.
– Нужное рядом. – Она ткнула Гарина пальцем в живот. – Ваш смартик waterproof?
– Понятия не имею… – Гарин вытащил из мокрого кармана свой FF40, глянул. – Работает! Но сети нет. Карт нет. Только компас.
– Я знаю, что до Барнаула от санатория 197 километров.
– За два дня мы прошли уже двадцать восемь! – подсказал Штерн, услышав их разговор.
– Маяковские широко шагают.
– Осталось совсем немного! – рассмеялась голая субтильная Пак, выжимая свою одежду.
– Вы мальчик или девочка? – спросил её прыгающий на ягодицах по камням Дональд и захохотал.
– Дональд – мастер риторических вопросов. – Штерн сощурился на солнце, успокаивающе поглаживая мокрого кота. – Как же хорошо, что солнышко припекает, не замёрзнем, Эхнатончик… А мой платок смыло с головы!
– А мою шляпку – нет! – похвасталась Пак.
– Задерживаться тут не станем! Двинемся дальше! – объявил Гарин.
Его нательная майка, напоминающая головной убор бедуинов, чудом не уплыла. Только теперь он снял её с головы и отжал.
– Может, всё-таки разведём костёр и обсушимся? – предложила Ольга, раздеваясь и обнажая своё пухлое татуированное тело.
– Обсохнем по дороге! Солнце сильное! – ответила ей полуголая Маша, надевая пояс с кобурой и залезая в корзину к Гарину. – Вперёд, богатырь!
Маяковский выпрямился. Бути тем временем разбрелись по берегу: Эммануэль рвал редкие цветы, Джастин свистел и швырял камни в бурную реку, Ангела долго и прерывисто мочилась, Дональд прыгал по камням, Владимир учил Сильвио играть в ладушки.
– Это не я, это не я! – давал он советы другу.
– По ро-бо-та-а-ам! – проревел Гарин.
Все стали рассаживаться по своим маяковским. Стоя в корзине, как на капитанском мостике, Гарин оглянулся. Горы с белыми, слепящими глаза вершинами остались позади. Впереди раскинулся другой ландшафт: возвышались покрытые ёлками и пихтами пологие сопки, а совсем на горизонте голубели леса и зеленела далёкая равнина.
Маяковские повставали с колен и со своими неизменными улыбками, широко и точно шагая, понесли седоков дальше.
Не прошли и десяти километров, как наткнулись на группу беженцев, расположившихся на привал у обочины просёлочной дороги. Завидя путников на маяковских, они встали, пошли навстречу и стали просить по-русски и по-алтайски взять их с собой. Гарин приказал роботам остановиться, спешился. Беженцы обступили его. Из разговора с ними выяснилось, что они не животноводы, как сперва подумал Гарин, а потомственные часовщики-инвалиды, занимающиеся редким промыслом – изготовлением каменных часов. Ядерный взрыв разрушил три их дома в горах, убил двоих взрослых и одного ребёнка. Оставшиеся спешно погрузились на ослов и отправились в Барнаул. Поначалу ехали по шоссе, но вскоре высадился казахский десант, началась перестрелка с республиканской гвардией,