нужно, – попыталась прервать меня девушка.
– Нужно, – сказал я твердо. – Нужно, потому что вы должны знать, на что готов пойти враг.
Семен слушал меня с опаской, больше не пряча глаз, а Соня откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки.
– Он умирал почти час, – разорвал я секундное молчание. – Никакие жгуты или перевязки ему не помогли. У Сергея была повреждена артерия на бедре, и он просто истек кровью. Чудо вообще, что он так долго продержался. И ни вышибить его из сна, ни как-то серьезно помочь мы ему не могли, потому что все это время отбивались от тварей.
Соня побледнела, а Рыжий, играя скулами, крепко сжал челюсти.
– Потом, – продолжил я, – погибла Катя. Ее схватило огромное чудовище, похожее на большого осьминога. Не хочу даже описывать то, что от нее осталось, когда я нашел ее… Ты, Семен, был следующим.
Он вздрогнул при этих словах и вжал голову в плечи.
– Огромная тварь, выглядевшая, как скорпион, но размером с лошадь, пробила своим хвостом тебе грудь насквозь. Я видел, как жало монстра вышло у тебя из спины.
Я умолк, чтобы закурить. Налил себе водку и выпил, не чувствуя ни вкуса, ни крепости. Я не хотел продолжать. Казалось, вспыхнувший огонь ярких воспоминаний поблек, но мне не дали потушить его.
– А я? – тихо спросила голубоглазая.
– Умерла от пчелиного яда, – коротко ответил ей.
– Пчелиного?
– Да. Вот только сами пчелы были размером с воробья.
– И они… ужалили меня?
– Нет, не ужалили, а ужалила. Тебя ужалила одна единственная пчела. Прямо в шею. Ты задохнулась и не могла дышать, потому что твоя шея очень сильно опухла. Пришлось делать трахеостомию.
– Что это? – подавленно переспросила Соня.
– Это значит, что я сделал тебе прямо на шее разрез и вставил в него трубку, чтобы воздух попадал в легкие.
Девушка невольно потерла шею. Я продолжил уже практически спокойно.
– Тебе был вколот преднизолон. Это сильнейший антигистамин. Он должен был помочь от пчелиного яда, точнее, от аллергической реакции на него, но не помог. Ты умерла у меня на руках.
Воспоминания окатили память страшными образами. Они были все еще слишком свежими. Невольно сдавило горло, и сердце захолодело отчаянной тоской. Я отвернулся, чтобы друзья не видели моего лица, и уставился в окно на проходящих мимо людей. Целую минуту я старался избавиться от боли. Наверное, мне это удалось, потому что невидимые тиски отпустили душу.
– И все это, – продолжил я, – было делом рук того самого человека в черном плаще. И я сожалею только об одном – что он умер быстро.
– Как он погиб? – хрипло спросил Семен.
– Он убегал. Я не мог стрелять, потому что держал на руках тебя, – кивнул Соне. – Но его схватило мое создание.
– Твое? – переспросила девушка. – Ах да, ты же говорил…
– Да. Я создал его из части тела уничтоженного мной осьминога, который убил Катю.
– И что с ним сделал этот осьминог? – с непонятной интонацией поинтересовался Семен.
– Он схватил