вы уже не мне будете доказывать, – раздраженно отмахнулась Лена. – Я смотрела Пашино личное дело…
– И что-то там нашли, как вам кажется?
Лена подвинула к себе нужную папку.
– Вы часто переезжаете с места на место, из одного города в другой. Какая это уже по счету школа? Пятая? Наверно, Паше трудно так. Нелегко каждый раз осваиваться на новом месте, заводить новые знакомства…
– Это все работа. То, чем я занимаюсь, не позволяет семье долгое время жить в одном городе.
– Боюсь, на сей раз вам все же придется задержаться… Но удивляет меня в данных вашего сына другое.
Мужчина насмешливо вскинул свои странные брови. Внутри у Лены вновь стало неспокойно. Что-то она слышала или читала раньше про такие брови, что-то из области старинных поверий, бабушкиных сказок, но вот…
– Что? – неожиданно завершил Сергей Николаевич ее мысль.
Лена вздрогнула от неожиданности и лишь потом поняла смысл вопроса.
– Что вас удивляет? – повторил он.
– Вот, – ткнула пальцем в нужную строчку. – Здесь говорится, что вы снимаете квартиру в доме сто четырнадцать по улице… Я живу в том районе. Там нет дома с таким номером. Там вообще маленькая улица, сотни домов не наберется. Что это значит?
– Интер-ресно…
Мужчина встал. Обогнув парту, медленно прошел к окну. Движения его были плавными, тягучими. На ум Лене пришло сравнение с акулой – сытой, самодовольной белой акулой, с пастью, полной острых треугольных клыков.
Корнилов-старший сладко потянулся, расправив плечи и грудь, так что хрустнули кости.
– Какая же вы любопытная мышка, – сказал не оборачиваясь.
Голос его неуловимо поменялся, стал глуше.
Лена вдруг ясно осознала, что находится в комнате наедине с абсолютно незнакомым ей человеком. Да, где-то снаружи ждал Витя, но услышит ли он ее крик о помощи, если вдруг?..
– Вы заметили? Сегодня полнолуние, – сказал мужчина. – Особая ночь. Даже самые стойкие из нас с трудом сохраняют выдержку. Нам приходится прятаться поодиночке и семьями, чтобы было меньше шансов обнаружить себя. Мы сами растим потомство, а не так, как надо бы, не в стае… Заметаем следы, скрываемся то в одном городе, то в другом. И чаще всего нас выдает полнолуние. Хотя мы и научились справляться с этой проблемой, рыская по окрестностям и свалкам. Ища тех, кто никому не нужен, но все-таки – кровь есть кровь, смерть есть смерть. Пусть это маленькая смерть: если таковых много, на них обращают внимание.
Лена, вжавшись в спинку стула, следила за фигурой у окна. Тело мужчины странно сгорбилось и, казалось, увеличилось в размерах – свитер на нем уже трещал. Волос становилось больше: черная поросль полностью покрыла шею и руки – тоже видоизменившиеся, с укоротившимися пальцами и, наоборот, отросшими и потемневшими ногтями. В оконном стекле отражалось лицо. Лицо, все больше походившее на морду…
– В такие дни… молодняк трудно сдерживать… – отрывисто прорычала морда. – Паша… входит в пору… Слышит зов своей… крови…
Ладонь