отправилась в бар резать мои цитрусы.
– Ладно, закругляемся, что ли, – сказала Шарлотта. Вид у неё был усталый, под глазами – розовые круги.
– Это уж точно, – заявила Ру. – Книга никуда не годится. Займёмся чем-нибудь другим, – она моргнула, вытянула шею, будто её осенило. – Я знаю! Давайте сыграем в игру.
– Я имела в виду не это, – вскинулась Шар.
– Уже поздно, – я старалась быть верной подругой, но мысль об игре соблазняла.
Я выбрала в мужья человека, предпочитавшего по понедельникам мясной рулет, по вторникам такос, по пятницам ужин в ресторане и секс. Шарлотта была в этом плане похожа на Дэвиса – видимо, меня тянуло ко всему упорядоченному. Но теперь в моей жизни появился ребёнок. Я любила Оливера всем своим существом – я и не знала, что можно так любить – но каждый день с малышом был точно таким же, как предыдущий.
Чем ближе подходил срок его отлучения от груди, тем больше я скучала по своей работе в «Школе ныряльщиков» – по этой радостной возможности разделить свой мир с новыми дайверами, по шуму и веселью детей. Но больше всего – по самому дайвингу. Беременным нырять нельзя, а первые восемь месяцев материнства прошли как один неясный бессонный день. С тех пор как появился Оливер, мне удалось погрузиться под воду всего раз шесть, и я страшно по этому тосковала.
Если бы Ру предложила ограбить банк или прыгнуть с тарзанкой, я указала бы ей на дверь, и оставшимся захмелевшим мамашам – тоже. Но посидеть вечером, после десяти, и поиграть в игру представлялось не таким уж страшным бунтом. Как раз по мне. Я хотела поиграть.
– Слишком поздно для игр, – согласилась Шарлотта, стараясь, но не слишком, показаться разочарованной.
– Бедная Кенга, – сказала Ру. – Конечно, скачи скорее домой. Тебе надо отдыхать за двоих.
– Угу, точн. Скчи дмой, кнгуру, – невнятно пробормотала Тейт, скосив глаза на Ру. Сегодня она вела себя непривычно тихо, стремясь утопить в алкоголе своё недовольство.
Но Шар хотела, чтобы ушли все. Это был её клуб, и она решала, когда заканчивать работу. Она молчала. Я знала, что она не хочет оставлять меня в компании не самых приятных, к тому же пьяных соседок и незнакомки, прибравшей к рукам власть. Я не знала, как быть – мне хотелось узнать, что случится дальше, но в то же время не хотелось оттирать с дивана блевотину Тейт Бонакко.
– Мне всё это не нравится, – сказала мне Шарлотта. – Совсем не нравится.
Ру, ставившая на журнальный столик тарелки с лаймом, бокалы и бутылку джина комнатной температуры, услышала эти слова, и её губы растянулись в ухмылке.
– Ты не дикобраз, – сказала Ру, вновь наполняя бокалы и уже не отмеряя дозу. – И не Кенга. Я знаю, кто вы, леди. Вы рыба. Оранжевая рыба из сказки про Кота в шляпе[2]. Вот кто твоё тотемное животное.
– О Господи, и правда, – воскликнула Лавонда. Она хохотала, пока не подавилась слюной.
– Когда мамы нет дома, нельзя приводить Ру, – сказала Тейт строгим Рыбьим голосом, перегнувшись