чем недовольна миледи. От его тупости Иона вскипала еще сильнее. Наконец, ее прорвало:
– Тьма! Тьма сожри! Предельно осторожно! Я это сказала! Я приказывала: предельно осторожно! Как вы могли?!
Кайр… улыбнулся. Да, правда, он сделал именно это: растянул губы в ухмылку! Он понял, наконец, чем недовольна миледи, и просиял:
– Простите, что не пояснил сразу. С пленником я был крайне осторожен, как вы и приказали. Он бросился на меня с искровым кинжалом, однако я вложил меч в ножны и сразился голыми руками. Путевец не получил ни единой раны. Только пришлось ударить его по затылку – возможно, это привело к сотрясению. Три дня – и будет как новенький.
– Вы были осторожны… с путевцем? Только с ним?!
– Согласно приказу, миледи.
Иона подумала, что перед нею – не человек, а глухой камень. В тщетной попытке докричаться до его души, она повысила голос:
– Сеймур, вы убили моих подданных! Честные горожане, ни в чем не повинные, пали от вашего меча!
– Вот тут вы ошибаетесь, миледи. Они первыми напали: цирюльник вырубил грея, а другой мужик пырнул меня в спину ножом. К счастью, я успел уклониться.
– Вы сказали, что грей вывел из строя Джоакина. Значит, грей уложил путевца, и лишь потом цирюльник уложил грея!
– Да, это верно.
– Значит, первым атаковал грей! С вашего согласия, очевидно!
– Миледи, он не атаковал. Только ударил путевца рукой и ногой, чтобы тот стал сговорчивей. Разве это атака?
Иона отвернулась, не в силах видеть самодовольное лицо кайра. Вздохнула. Вздохнула. Вздохнула глубоко, пытаясь вернуться к равновесию. Не выходило. Никак. Она любит мужа. Она любит этот город. Она ненавидит жестокость! Двенадцать человек!..
– Кайр, дайте ваш кинжал.
Он выхватил оружие, лихо подбросил, поймал за острие, подал Ионе рукоятью вперед.
Она поймала окровавленный угол его плаща. Проткнула материю кинжалом, отхватила широкую полосу. Сунула в руки удивленному кайру.
– Вы более не капитан моей стражи. Передайте командование кайру Ирвингу, примите обязанности рядового. Если причините вред еще одному мирному человеку – не убьете, а просто причините вред! – вы лишитесь плаща. Пусть этот лоскут служит напоминанием.
Сеймур потемнел. Лицо вытянулось, челюсть отпала.
– Миледи, но вы же приказали…
В этот миг распахнулась дверь. Граф Виттор окинул кабинет коротким взглядом – и бросил Сеймуру:
– Вон.
– Милорд, вы не…
– Вон! – прошипела Иона.
Сеймур ушел прочь, багровый от обиды.
Виттор обошел кабинет медленными шагами, по кругу осматривая жену – будто выбирая, с какой стороны начать избиение. Иона уронила голову.
– Прости меня…
– Шшш, – он поднес палец к губам.
– Я хочу сказать…
– Шшш! Душенька, сейчас говорю я.
Она умолкла. Виттор остановился у нее за спиной, Иона не посмела обернуться. Он заговорил ей в затылок:
– Когда я полюбил тебя, когда звал тебя замуж, я предложил тебе кое-что.