Виктор Мережко

Сонька. Продолжение легенды


Скачать книгу

оркестра.

      Директор чертыхнулся, резко позвонил в колокольчик, прокричал в приоткрывшуюся дверь:

      – Ну и где этот чертов Изюмов?.. Почему я должен ждать какого-то артиста, словно последний клерк?

      В тот же момент из приемной вышел бледный и оцепеневший Изюмов, прошел на середину кабинета, остановился, прижав руки к бокам.

      – Слушаю вас, Гаврила Емельянович.

      Тот круглыми немигающими глазами уставился на него, неожиданно выкрикнул:

      – Все, вы уволены!.. Терпение мое лопнуло! Сегодня же, немедленно! Все!..

      Артиста качнуло, но он устоял, едва слышно поинтересовался:

      – Позвольте спросить – по какой причине?

      – По причине неуважения к профессии артиста!

      – В чем оно заключалось?

      – В хамстве, пьянстве и неумении вести себя в присутственных местах!

      – Вы имеете в виду?..

      – Да, я имею в виду ваше недостойное отношение к коллеге – приме нашего театра госпоже Бессмертной.

      Табба перевела волоокий взгляд с директора на Изюмова, насмешливо прищурила глаза.

      Лицо артиста вдруг вспыхнуло, он подобрался, вскинул подбородок с вызовом произнес:

      – Мое отношение к мадемуазель Бессмертной, Гаврила Емельянович, никак не касается театра. Это сугубо личное дело!

      Директор побагровел, подошел почти вплотную к Изюмову, брызгая от возмущения слюной, завопил:

      – Нет, почтенный-с, это не сугубо личное дело! Вы служите в императорском театре и извольте соблюдать все нравственные нормы, которые предписаны подобному заведению!.. Сугубо же личные дела вы вправе исполнять в любом ином месте – за пределами данного учреждения-с. При условии, что вами не заинтересуется полиция… – Он вернулся к столу, брезгливо махнул пухлой ручкой. – Все, уходите и пишите соответствующее прошение!.. Я вас не задерживаю!

      – Я желал бы сказать несколько слов мадемуазель Бессмертной, – тихо произнес Изюмов.

      – Никаких слов!.. В этом кабинете слова произносятся только с ведома его хозяина, то есть меня!.. Удачи в иной жизни и на ином поприще!

      Изюмов мгновение помедлил, развернулся на каблуках и, прямой как палец, покинул кабинет.

      Директор поплотнее прикрыл дверь, подошел к Таббе, поцеловал ей руку.

      – Я исполнил все, как вы желали, дорогая.

      – Благодарю вас. – Табба улыбалась.

      – Теперь вы верите, что я особым образом отношусь к вам?

      – Я всегда верила. Теперь же моя вера окрепла окончательно.

      Гаврила Емельянович заставил девушку подняться, через сопротивление принялся обнимать ее.

      – Ну, когда наконец моя голубка сможет уделить должное внимание почтенному господину?.. Когда?.. Назначайте время, место. Я целиком ваш. Я невменяем… Я весь в страсти.

      Она отворачивалась от навязчивых поцелуев, со смехом, будто от щекотки, приседала, выскальзывала из объятий, отошла в итоге в сторонку, поправила сбившиеся волосы.

      – Вы смущаете меня, Гаврила Емельянович.

      – Вы так же