что я вынудил вас коротать здесь время в одиночестве. – Он развел руками. – Но в этом моей вины нет.
– В этом нет и моей вины, – ответила девушка и поднялась. – Благодарю, что постарались понять меня.
– Да, я вас понял, – склонил голову пан. – Может, спустимся в ресторан?
– Нет, я и без того опаздываю.
– Дай бог, мы еще встретимся.
– Не думаю.
– Мир тесен, госпожа Бессмертная.
– Да, именно Бессмертная, а не Блювштейн! – подтвердила Табба и с гордо запрокинутой головой покинула номер.
Был поздний час, и церковь была пуста. Батюшка ждал Таббу.
Она пересекла большой, сверкающий позолотой и редкими огоньками свечей зал, подошла к священнику. Он молча протянул ей руку, она приложилась к ладони, смиренно опустила голову.
Молчала Табба, молчал батюшка.
– Говори, – произнес наконец он.
– Не знаю, с чего начать.
– Начинай с больного.
Она подняла большие красивые глаза.
– Во мне поселился черный дух.
– Мужчина?
– Мужчина. Он едва не ввел меня в грех.
– Он пытался овладеть тобой?
– Пытался. Но не это главное. Он едва не толкнул меня на тот путь, от которого я бегу. Путь распутства.
– Это его грех.
– Это мой грех. Я сама пошла за ним.
– Ты его любишь?
– Да.
– Значит, вступай с ним в священный союз.
– Он не сможет. Он болен душой. И меня это манит.
– Юродивый?
– Почти.
– Через юродивых Господь иногда произносит истину.
– Мне не нужна истина. Мне нужен он. Но я боюсь его. Боюсь и не понимаю. Не понимаю речей, не понимаю поступков. Боюсь взгляда, теряю рассудок от прикосновения… Что мне делать, батюшка?
Священник подумал, вздохнул, осенил голову девушки крестом.
– Это не твой господин, милая. Оставь его. Он может испепелить тебя, и ты потеряешь все.
– Умом понимаю, сердцем – нет. Я не в силах забыть о нем.
– Молись, проси у Спасителя защиты, и Он поможет тебе.
Телефон, стоявший в углу на мраморной тумбе, зазвонил резко и как-то неожиданно. Сонька и Михелина, обедавшие в просторной столовой, переглянулись, и мать махнула Слону, выглянувшей из кухни.
– Возьми.
Та, переваливаясь могучими бедрами, подплыла к аппарату, зычным голосом произнесла:
– Вас слушают… – Удивленно вытаращила глаза, посмотрела на хозяев, переспросила: – Кого желаете?.. Какую еще Анну?.. Извините, здесь нету таких.
Хотела было повесить трубку, но тут с места сорвалась Михелина.
– Не вешай трубку!
– Так ведь Анну просят!
– Слон, ты дура…
Девушка выхватила из рук горничной трубку, приложила к уху.
– Анна слушает… – И с улыбкой объяснила: – Это новая горничная, не привыкла еще.
Слон обиженно поплыла на кухню, под конец повертела пальцем у виска и с силой захлопнула дверь. Из столовой вновь послышалось приглушенное