понимаю, – прикрыл глаза граф. – Это о нашей загадочной Родине, о несчастном народе, о нас всех, заблудших и никчемных!
– А я не понимаю! – решительно возразил Константин. – Все это сентиментальные штучки, рассчитанные на слабонервных дамочек и дуреющих от пресыщенности господ! – Он взял бокал шампанского и одним махом опрокинул его.
– Извините, Табба, – виновато улыбнулся Петр, – мой брат неисправимый оптимист. Но это качество исключительно возрастное.
– Возраст – воздушный шарик, который быстро сдувается! – засмеялся Константин, взял вновь наполненный бокал и поднялся. – Господа! Позвольте пару слов, господа! Я, как и все присутствующие, глубоко почитаю ваш талант, господин Рокотов! Но я категорически не способен воспринять ваш декаданс в отношении моей великой Родины! К чему стенания, вызывающие слезы и истерику? Почему мы видим в русской истории только «веревку, пулю и каторгу»?! Почему мы упиваемся мраком и безысходностью, словно стоим на краю пропасти?! К чертям нытье! К чертям растерянность! К чертям всяких юродивых вроде Гришки Распутина, дурачащих народ! Мы – великая страна! Мы – талантливый народ! У нас невиданные перспективы! Не ныть, не порочить, а любить свое отечество! Любить, как мы любим женщину! Как, к примеру, эту восхитительную молодую особу, от которой невозможно отвести глаз! Которую хочется целовать, целовать, целовать!
Константин лихо опрокинул бокал, поставил его на стол и неожиданно проделал то, чего никто не ожидал от него. Взяв Таббу за подбородок, он развернул девушку к себе и вдруг впился губами в ее губы.
Наступила тишина, кто-то робко попытался поаплодировать.
Поцелуй длился довольно долго. Затем Константин выпрямился, обведя взглядом победителя публику и ловя неуверенные аплодисменты, и в этот момент Табба изо всех ударила его по лицу.
– Негодяй! – Она схватила со спинки стула свою легкую шаль и, ни на кого не глядя, бросилась к выходу.
– Ты нахал, брат, – негромко произнес бледный и еще более вспотевший Петр и тут же бросился следом за Таббой.
Табба, провожаемая удивленными взглядами публики, покинула фойе ресторана и побежала вдоль каретного ряда, размахивая рукой.
– Извозчик!.. – Лицо ее было мокро от слез. – Сюда! Пожалуйста!
К ней бросилось сразу несколько извозчиков.
– Куда желает барыня?!
– Куда прикажете?
– К вашим услугам, мадемуазель!
Девушка, подобрав подол платья, уже направилась было к пролетке, когда ей наперерез выбежал князь Петр Кудеяров и с разбега рухнул перед ней на колени.
– Умоляю! Бога ради, простите! Это недоразумение, глупость! – Он принялся хватать ее за руки, за одежду. – Табба, дорогая, простите! Умоляю, вернитесь!
Она оттолкнула его.
– Я вам, господа, не дама полусвета! Ищите подобных в других заведениях!
– Все в растерянности, мадемуазель! В шоке! Костя не находит себе места! Он раскаивается! Искренне раскаивается!
Неожиданно сбоку возник Константин собственной персоной и тоже упал на колени.
– Клянусь,