в России, Франции или еще где-то, он тщательно выстраивал свой образ просвещенного мистика, оборачивая любые противоречия в своей репутации себе на пользу.
Участвуя в разного рода масонской деятельности во время всех своих странствий по Европе, он неустанно повсюду пропагандировал Египетский устав, используя для этого, в частности, свою славу целителя. О его «целительных способностях» и «медицинских чудесах» написано довольно много, но фактически отсутствует объективная информация, а все данные представлены в виде противоречащих друг другу восторженных или презрительных воспоминаний современников.
Он ни разу не встречался с Екатериной Великой, но до нее вскоре дошли вести о его гастролях, о которых у нее сложилось негативное впечатление, и вполне вероятно, что это единственный человек в России, который вообще заметил его. Некоторые историки полагают, что Екатерина, изначально вполне нейтрально настроенная в отношении масонов, сочла Калиостро главным масоном мира и поэтому уверилась в том, что масонство как таковое представляет собой серьезную опасность для общества и начала борьбу против него. Ее перу даже принадлежат несколько антимасонских пьес.
Екатерина была довольно хитроумной правительницей, о чем свидетельствует продолжительность ее царствования в стране, политически довольно часто нестабильной. Править с 1762 по 1796 гг., в эру полного разброда в российской политике, обыденности дворцовых переворотов и убийств правящих особ, – это было великое достижение. Вероятно, не столько приключения Калиостро, сколько общий либерализм масонского Братства вызвал ее озабоченность и гнев.
Также весьма вероятно, что, поскольку великий князь Павел, политический противник императрицы2, был членом Братства и состоял в связях со шведским масонством, она чувствовала угрозу своему правлению извне. Поскольку Швеция действительно грезила об увеличении своего влияния на российскую политику, опасения Екатерины, вполне возможно, были обоснованы, но очевидно, что ее активная антимасонская политика в последующие годы коренилась в поездке по ее стране «великого мага» (The Philaletes, august, 1997).
Вернувшись в Страсбург осенью 1780 г., Калиостро познакомился с кардиналом де Роганом, архиепископом этого города, происходившим из славного бретонского семейства. Это было многообещающее, но вместе с тем и опасное, знакомство, как оказалось впоследствии. Калиостро от души попользовался расположением кардинала, и его пребывание в Страсбурге растянулось на целых два года. А в 1783 г. он съездил в Париж, в усадьбу кардинала в Саверне и в Бордо – 11 октября 1784 г. В Лион он прибыл 20 октября, а в конце января или в начале февраля 1785 г. возвратился в Париж.
Поскольку некоторые периоды его жизни вообще никак не документированы, кое-кто полагает, что он был «посвященным иллюминатом», принятым в иллюминизм во время одного из визитов в Страсбург. Предполагают,