до истины.
Встреча с отцом Федором произошла, как это ни странно, в здании районной администрации, где в очередной раз ремонтировали крышу после ранних весенних оттепелей. Плоская крыша бетонных семидесятых не выдержала напора перестроечной вешней воды – протекла, и её срочно решили превратить в обыкновенную шатровую, покрытую оцинкованным железом. Европейский урбанизм в очередной раз не выдержал русских морозов и ранних оттепелей.
На этот раз отец Федор был одет в длинное осеннее пальто и норковую шапку чем-то напоминающую поношенную генеральскую папаху. Он стоял в просторном холле нижнего этажа рядом с одним из районных начальников и говорил о трубах, которые срочно понадобились для ремонта церковной котельной. Отец Федор заметно нервничал. Лоб у него вспотел, из-под шапки выбились влажные завитки тёмных волос, а глаза приняли то просительно-скорбное выражение, которое бывает у провинившихся детей вынужденных обращаться к строгим родителям за разрешением на прогулку. Павел Егорович не ожидал, что увидит его в таком виде. Это не соответствовало его сану и ещё чему-то, что было у Павла в душе, что ощущалось, но не облекалось в словесную форму.
Павел не выдержал, подошел поближе и сказал:
– Может быть, я смогу чем-то помочь?
– Вы? – удивился священник.
– А что, – поддержал его улыбающийся начальник. – Наша милиция может всё. Вы кажется заместитель у… нашего главного следователя. Ну, как же. Всё в ваших руках. Это ведь вы у Геннадия Львовича на прошлой неделе металл арестовали?
– Да, – признался Павел.
– Вот видите, – улыбнулся районный начальник священнику.
– За неуплату налогов… Так суд решил, – оправдался Павел.
– Там, наверное, и трубы были?
– Оцинкованные, – уточнил Павел.
– Вот видите!
Примерно через полчаса отец Федор и Павел Егорович уже шагали по главной улице города и непринужденно беседовали. На них тихо падал снег, чертя косые белые линии на фоне тёмных фасадов старинных купеческих особняков. Фигура отца Федора была примерно такой же, как у Павла, только косматая шевелюра делала его голову слишком большой относительно тела. При этом даже через пальто у него чувствовалась тонкая талия, как некий шарнир, позволяющий ему легко управлять своим телом при ходьбе. Тогда как Павел на этот раз шел, держа тело совершенно прямо, ноги у него в коленях едва сгибались. И в душе было ощущение, что именно так и нужно сейчас идти – с военной выправкой, с достоинством.
– Я давно хотел познакомиться с вами, – признался Павел, как бы между прочим.
– Так в чем же была проблема?
– Не решался подойти… По моим понятиям служители церкви – люди особенные… Предубеждение, наверное. Но нас так воспитали. Тут ничего не поделаешь. А проблема действительно есть.
– В чем же? –