начальства.
Какое-то время после окончания строительства, Павел с ужасом ждал, что его вызовет к себе городской прокурор и, как бы между прочим, спросит, на какие такие средства он возвел свою хоромину? Или налоговая инспекция привяжется. Начнет интересоваться доходами. Но прокурору было не до этого. Он сам строил за городом дачу, отдаленно напоминающую средневековый замок, а налоговая служба только ещё становилась на ноги, и её начальник долго подыскивал место для хорошего кирпичного особняка на столичный манер. Поэтому людей в форме в налоговой службе боялись, как огня, и по возможности старались с ними не связываться. В городе давно поговаривали, что в скором времени Павел Егорович перейдет работать в область. С его способностями в сыскном деле это вполне естественный, можно сказать, логический шаг.
***
К середине зимы девяносто третьего года новый дом Павла Егоровича был уже полностью подготовлен для заселения. Отделочные работы снаружи и внутри были завершены, стекла вставлены и отмыты до полноценного блеска, полы выкрашены, стены побелены. В общем, дом производил приятное впечатление снаружи и изнутри, он сиял крутой оцинкованной кровлей, искусно выгнутыми водостоками, манил белизной высоких стен. По высоте он был чуть ниже Троицкого собора, и поэтому из мансарды этого дома открывался прекрасный вид на город, где давно не велось никакого строительства по причине отсутствия в городской казне денежных средств. В городе закрывались детские ясли, школы и больницы. Но при этом во всех пустующих зданиях открывались новые частные магазины, торгующие непривычными для русского слуха «марсами» и «сникерсами», джинсами и кроссовками, да ещё спиртом под музыкальным названием «Рояль», навевающим вполне определённые музыкальные ассоциации на тему русских песен Глинки и Мусорского.
Вере очень понравилась в новом доме одна комната на втором этаже, из окна которой открывался прекрасный вид на реку Уржумку, заросшую по берегам красноватыми ивами. Она прошлась по просторной комнате туда – сюда с торжествующим видом и объявила мужу, что в этой комнате будет её спальня.
– А моя, в таком случае, где? – не понял Павел.
– А твоя – напротив, – нашлась Вера.
– Но ведь раньше мы спали вместе.
– Тогда мы были бедными, – парировала Вера. – А сейчас всё иначе, сейчас нам не нужно стеснять друг друга.
– Но…
– Это признак хорошего тона. Как ты не понимаешь… Надо книги читать, друг мой.
И Павлу пришлось с ней согласиться. Не хотелось выглядеть перед женой недотепой, этаким некультурным, незначительным человеком. К тому же это вовсе не означало, что жена ему в чем-то отказывает, что-то запрещает. Вовсе нет. Просто в их супружеские отношения вносится новый штрих, очаровательный элемент призрачной разобщенности, которую можно нарушить в любую минуту, чтобы сблизиться в порыве страсти.
После