наклонила его голову к своей, не открывая глаз, чмокнула в губы.
– Тепленький мой! Хорошенький.
– Вера, – проговорил он хрипло.
– Да, – встревожено отозвалась она на его холодный голос.
– Ты сегодня ночью никуда не ходила?
Она рассеянно замолчала, явно собираясь с мыслями, а потом коротко ответила:
– Нет.
– И с постели не вставала?
– Нет… кажется.
– И во сне ничего странного не видела?
Она отвела глаза в сторону.
– Не помню… А разве ты свои сны запоминаешь? – нашлась.
– Нет, конечно.
– Вот и я тоже.
– А я ночью испугался за тебя, – проговорил он хрипло.
– Почему?
– Проснулся, а тебя рядом нет… Хотел идти искать.
– Но не пошел?
– Нет, разумеется.
– Вот и правильно. Куда я от тебя денусь… Я теперь всегда буду с тобой.
И она дотронулась рукой до его холодного лба. Запустила тонкие пальцы в его густые волосы, ласково улыбнулась.
– Я теперь всегда буду с тобой… А ночью надо спать, милый мой. Спать покрепче и тогда всё будет хорошо.
И снова он заметил в её глазах эту странную далекую искорку, как будто думает она совсем не о том, что говорит. Улыбка у неё неискренняя и слова тоже неискренние, и руки холодные, и голос дрожит. «А может всё же талант у неё от Бога, не от дьявола, – подумал Павел, утешая таким образом самого себя, – дела-то она творит хорошие». Поцеловал её, ищущую ласки, неуверенно настороженную, теплую, – и легче стало у него на сердце. Пусть успокоится, пусть всё забудет. Он тоже постарается всё забыть. Так-то лучше, так спокойнее…
***
Но не прошло и недели, как Вера снова поразила мужа своими криминальными способностями. Накануне этого происшествия к Павлу Егоровичу приходил старик Небогатиков, который двадцать лет в тюрьме отсидел неизвестно за что, а сейчас слезно умолял найти жуликов, которые его ни за что ни про что по миру пустили. Уверял, что эти прохвосты у него средь бела дня золото фамильное украли. Объяснил, как это случилось. Он рассказал, что пустил бесстыжих цыган к себе обогреться и напоить чаем. Они зашли в его дом и привязались к нему с гаданием. Липнут и липнут, галдят и галдят. Одна цыганка гадает, другая делает вид, что пляшет перед ним – юбками длинными трясет, а третья каким-то образом в чулан забралась. Старик заподозрил неладное, да было уже поздно. Как только та, третья, из чулана-то появилась – так все женщины следом за ней из дома упорхнули. Только и видел он, когда они на дороге в старенький «жигуленок» садились. Вот и всё. Облапошили старика, обобрали бессовестные люди.
Павел Егорович выслушал Небогатикова с недоверием. Ну откуда у рядового советского пенсионера в чулане куча золотых червонцев? Да ещё в кармане бобровой бекеши, которую отец ему со своего