не существенно, поскольку ничего живого после того, что я натворил, вокруг уже не осталось. Только трупы, только грязь и испаряющаяся вода, почти мгновенно превращающаяся обратно в лед.
Обессиленный и опустошенный до самого дна, я на нетвердых ногах доковылял до флаера, один бок которого был сильно обожжен, неуклюже забрался в кабину, включил зажигание и, не оглядываясь больше, улетел прочь.
Глава 3
Причастность
Машина мчалась с бешеной скоростью, вспарывая стену беспрестанно сыплющегося снега, точно магический нож. Пока летел, я продолжал проклинать себя за то, что натворил, и одновременно пытался убедить, что ничего иного не оставалось. Во всяком случае, тезис «собакам собачья смерть» подходил сюда как нельзя лучше. Но это, опять же, были оправдания. На самом деле, я понимал, что не имел права их убивать, тем более способом, к которому мог прибегнуть только настоящий изувер.
Я пробовал отстраниться от произошедшего и взглянуть на все со стороны, да только отзвуки миновавшей бури все еще аукались в голове, раздувая тлеющую, словно угольки, ярость. Это приводило к тому, что каждая попытка заново пересмотреть в памяти события у пещеры, превращалась во внушающую удовлетворение ретроспективу. Меня будто рвало напополам и от этого становилось только хуже.
Внутренние метания не улеглись, когда флаер вынырнул из ущелья на заснеженное плато и устремился к нависающей над сверкающей пустошью башни Цитадели.
Огромная металлическая конструкция, возведенная у основания массивного кристаллического шпиля, внешне воплощала в себе все то, что олицетворяли обитающие в ней лейры. Плавные, будто вытесанные ветром обводы кольцевидного корпуса напоминали об изяществе искусств, практикуемых Орденом, а темный, почти черный цвет металла, резко контрастирующий с окружающим пейзажем, как бы намекал на их природу. Не так уж и неправы были древние жители Паракса, утверждавшие, будто лейры – порождения истинной тьмы.
Наивно, конечно, но толика смысла в этом имелась.
Я уронил флаер на ладонь посадочной площадки, той самой, где впервые познакомился с мастером Аверре. Все еще пребывая в глубине собственных мыслей, не сразу обратил внимания на торопливо приближавшуюся фигуру привратника.
Пока он не окликнула меня хрустящим будто снег под ногами голосом:
– Алит Эпине! Сети!
Только обернувшись, я смог увидеть упакованное в термооплетку тощее тело древнего представителя расы хэфу и удивиться сему факту, поскольку до сих пор Джерик, а именно так его звали, не позволял себе опускаться до разговоров с младшими лейрами. И уж тем более не встречал их у входа в ангар, даже не смотря на то, что это было его прямой обязанностью. Слишком долго он верой и правдой служил Адис Лейр (по некоторым слухам, Джерик уже был стар, когда Бавкида еще цвела медовой юностью) и заработал определенный авторитет, с которым принято было считаться всем, включая нынешнюю правящую верхушку Ордена.
Вопросительно уставившись