– явно со спиртным, на примитивном столике виднелось съестное.
– Здравствуйте, мужики! – спокойно произнес Иван, подходя ближе.
Те переглянулись.
– Здоров, здоров. – В его сторону повернулся самый крупный из них, с круглым, как бы надутым, лицом, щуря и без того узкие глаза. – Гостей мы вроде не звали. – Он жевал, часто работая челюстями.
– Точно, не звали. – Иван поправил топор за поясом. – Сам явился, на вашу пальбу.
– И что скажешь?
– По каким это законам охотитесь на косуль?
– А ты кто такой, чтобы про законы печься? – повернулся к нему тот, что держал между колен ружье.
– Общественный охотинспектор из Камышинки, если угодно.
– Велика шишка. – Крупнолиций усмехнулся. – Ну и что дальше?
– Дальше бы хотелось посмотреть ваши документы на право охоты. Лицензию.
– Может, тебе еще свидетельство о браке показать? – съязвил худоватый, сжимающий ногами бутылку с яркой этикеткой.
– О браке – без надобности, а вот о праве на браконьерство, – сыграл однокоренными слова Иван, – хотелось бы увидеть.
– Катись-ка ты, мужик, домой по-доброму, – посоветовал высокий с рюмкой в руке.
– А то что? – Иван осознавал, что дальше – больше: разговор может принять нежелательный оборот, и прикинул: «С тремя не справлюсь. А этот, с ружьем, еще и заряд может всадить в мягкое место. Позже скажет, что в целях защиты…»
– Немаленький, понимаешь – мараться никому не хочется. – Узкоглазый встал. Он был ростом с Ивана и не менее широкий.
– Ладно! – сквозь зубы процедил Иван. – Гора с горой не сходится.
– Катись, катись! – Высокий махнул крупной рукой – А то Борька у нас горячий – будешь потом целый год дробинки из жопы выковыривать…
– Ну что, последим, – отрываясь от воспоминаний, обернулся Иван к Паше, когда выстрелы в озере прекратились. – Выбираться этот стрелок уже должен – полчаса молчит.
– Давай, давай! – Паша бодренько вскинулся. – Разомнемся – пока наша скотина пасется и никуда не лезет.
– Ты у Большого рукава побудь, – предложил Иван, – а я к Дальней протоке добегу. Если что заметишь – посвистишь, и я подам знак при надобности…
Обогнув первый сухой островок камыша, Иван почувствовал запах нагретых на солнце старых стеблей, болотной тины и воды и увидел узкую протоку, уходящую в глубь тростниковых зарослей. Он остановился, послушал и, ничего не уловив, полез в эти заросли. Ломаный ветром и снежными вьюгами камыш напоминал спутанные волосы какого-то гиганта и ощутимо цеплялся за сапоги и одежду. Отойдя от берега метров на двадцать, Иван огляделся. «Осенью здесь на перелете Андрей Кузин стоял, где-то должна быть его сидушка». – Он прошел чуть в сторону и увидел воткнутый в няшу кол с дощечкой наверху. Присев на нее, Иван стал ждать непонятного охотника, прислушиваясь к озерным шорохам и вздохам.
Время текло томительно. Казалось, что жаркий день, так