дома небезопасно, однако плюет на это – или намерена доказать, что способна справиться с чем угодно. Это ужасает. Меня, конечно, радует, что моя дочь настолько сильная – если б страх потерять ее не терзал меня так отчаянно. Но она пока не взрослая, и я знаю, что должна найти способ удержать ее в узде еще год, пока она не сможет решать за себя сама. Делать собственные ужасные ошибки, которые я не смогу предотвратить, нести последствия, от которых я не смогу ее спасти. Как же тяжело быть теми, кто мы есть: большинство девушек ее возраста сталкиваются совсем с другими сложностями, чем те, которые приходится переживать дочери Мэлвина Ройяла. Ставки для нас всегда намного, намного выше.
Я хочу завернуть своих детей в пузырчатую пленку, держать их в безопасности на полочке и ни за что не позволить миру причинить им хоть каплю вреда. Но они сделаны не из фарфора, и как бы сильно ни было мое желание защитить их, я должна сопротивляться этому желанию. Я должна ослабить объятия, в которых держу их, а не сжимать еще сильнее.
Я могла бы накричать на Ланни, но я уже пробовала этот прием. Она, как и я, упряма. Мне нужно быть умнее, а не громче. Я страшно боюсь, что моя независимая, отважная, умная, порой безрассудная дочь может просто… уйти. Сбежать. А в одиночку она станет беззащитной.
Мне нужно найти способ удержать ее с нами еще немного. Я знаю, что рано или поздно мне все равно придется отпустить ее в большой мир, какие бы опасности он ни таил.
Но не сейчас.
– Поговорим потом, – роняю я.
Она снова стонет, на этот раз от недовольства самой мыслью о разговоре. Я закрываю дверь и оставляю Ланни в одиночестве, не сказав больше ни слова. Повернувшись, вижу, что Сэм смотрит на меня спокойно, но пристально. Я вздыхаю, и он лишь качает головой. Он понимает. Понимает лучше, чем я могла ожидать.
– Ты думаешь, она гуляла с Ви? – спрашивает он у меня.
– Скорее всего, – отвечаю я.
Ви – Вера Крокетт, беглянка из Вулфхантера, насквозь прогнившего городка в теннессийской глуши – не так давно попала под нашу ответственность, но Ви никогда не была способна долго подчиняться чьим-то правилам. Прожив с нами в Ноксвилле всего несколько дней, она затребовала себе статус эмансипированного подростка. Впрочем, она уже обладала этим статусом, потому что никогда не терпела над собой ничьей власти, и если б я не помогла ей закрепить это положение законно, она просто сбежала бы и вела бы бродячий образ жизни. Снова. Поэтому мы помогали ей с документами, и, по крайней мере, это дало некоторую гарантию, что Законно Эмансипированная Ви будет относительно неподалеку в случае каких-нибудь неприятностей.
Ви пришлось многое пережить, но я в нее верю. Пережитое не сломило ее – по крайней мере, не сильнее, чем любого из нас. И Ви, будучи ровесницей моей дочери, считает совершенно правильным уговорить Ланни выбраться и дома и пойти в клуб, вопреки всем строгим семейным правилам.
– Наверное, действительно виновата Ви, – говорю я. – Без нее Ланни не стала бы так рисковать.
– Посмотри в зеркало и скажи мне, откуда у твоей дочери