из Москвы указ…
Губернатору, также получившему приставку «экс», предстояло отправиться путем Грибоедова – на Кавказ. Как сказал при расставании с земляками сам Куманёв, Президентом и правительством была учтена его неподкупность. Отпуск перед отбытием к месту новой службы посол отгулял на мексиканском курорте Акапулько. Бросая музыкантам зеленые купюры, павший властитель до утра требовал играть «Ой мороз, мороз…»
Заслугу победы над Куманёвым приписали себе коммунисты. Вообще, левое движение в Крыжовинске прошло в своем развитии несколько этапов. Сразу после разгрома ГКЧП и опечатывания обкома желающих поднять красное знамя не наблюдалось. Пришествие Гайдара и начавшееся брожение умов породили-таки новую оппозицию. Как ни странно, номенклатура не шагала ни впереди ее, ни позади. Ядро тех, кто посещал первые митинги, составили рядовые горожане в основном преклонного возраста. Буквально вчера они запоем смотрели «Взгляд», выписывали кучу газет и сочувствовали Ельцину. Собственно, из этого круга и вышла теория «великого обмана».
Бывшие партработники, опоздавшие уйти в реформаторы, составили свой кружок. Собирался он обычно в Доме политпросвещения, переоборудованном под филиал краеведческого музея. Сгрудившись между экспонатов, подпольщики дискутировали о тактике и стратегии. Не найдя консенсуса, они вполголоса пели «Вихри враждебные…» и по одному расходились восвояси. Главной заповедью было не поддаваться на провокации, беречь силы. Поэтому на митингах убежденные ленинцы забивались в самые дальние ряды, усиленно изображая случайных прохожих.
В таких условиях лидерство над толпой захватили беспартийные популисты. Особенно выделялся пламенный трибун с огненно-рыжей бородой, самый изобретательный по части гневных резолюций. Это был публицист Лев Чемоданов. Как и подобает истинному филологу, его устная и письменная речь изобиловала определениями вроде «мерзавцы», «поганцы», «сволочи». На митингах и вообще везде он не расставался со старым, потертым на углах чемоданом. Когда публика разогревалась до нужного градуса, публицист принимался потрясать своей тарой и кричал, что там-то и спрятан убойный компромат на Ельцина с Бурбулисом. Компромат собирался Чемодановым в рабочее время путем вырезания заметок из центральных газет.
Оратор был интересной личностью. В молодости репортер местного комсомольского органа, он как-то на вечеринке набил физиономию детскому писателю. Чемоданова с треском изгнали отовсюду и предали суду. Попав под амнистию, этот пассионарий долго промышлял случайными заработками, пока не прибился к издательству медицинской литературы. В коллективе Чемоданов держался обособленно, пил мало, а его кабинет представлял собой редкое зрелище. Стены и дверь были густо оклеены изображениями голых девиц и портретами Дзержинского, Андропова и Фиделя Кастро. За глаза поговаривали, что при Льве Дмитриевиче лучше не распускать язык – и, в особенности, не касаться политики…
Митинги,