и хохотом прорывались через кордоны. Младшие предпочитали терпеть. Однажды случилось так, что терпеть уже не было никаких сил. Какой-то шутник предложил мне пописать в постель соседа. Рядом стояла кровать Вити Совы – мальчика воспитывала одинокая мама, работавшая крановщицей. Помню, что писал я очень долго, так долго, что на Витиной постели не осталось сухого места. Сам Витя стоял на краю кровати и, прижавшись к стене спиной. Мне запомнились его округлившиеся от страха глаза, с которыми он наблюдал за происходящим
В качестве воспитательной меры, наши постели поменяли. Два дня я спал в мокрой Витиной постели, а он спал в моей. К исходу второго дня, спать уже было не так противно – постепенно я высушил простыни своим телом и тогда воспитатели решились на их замену. За два дня я провонял мочой, и никого это особо не взволновало, что говорит о том, что родители меня не слишком часто навещали.
Отец наверное действительно был занят на ночных сменах железной дороги. Мать возможно тоже уставала, но все же причина такого подхода к воспитанию детей кроется в общем подходе к детям того времени. Государство создавало все условия для того, чтобы женщина как можно скорее становилась активным членом общества, поэтому брало на себя основные функции по воспитанию детей на себя: детские ясли, ночные группы в детском саду, летние пионерские лагеря. Детей растили как социальных сирот, оправдывая это необходимостью ранней социализации и адаптацией к жизни в коллективе. Впрочем, нельзя исключать и того, что молодым родителям просто хотелось больше времени побыть вдвоем, и ребенок им просто мешал наслаждаться плотскими утехами.
В детском саду, помимо оздоравливающего кормления рыбьим жиром, воспитатели проводили с детьми развивающие занятия. Помню однажды детям было предложено нарисовать узор. Поскольку я не имел ни малейшего представления, ни об узорах, ни об орнаменте, то решил нарисовать «Дозора» – собачку, сторожившую дом моей двоюродной бабушки в Иркутске. Мой рисунок не вызвал у педагогов никаких вопросов и мне даже не пришлось его комментировать.
Мои родители сами были детьми военного времени, до которых мало кому было дело. Мама в детские годы пережила перитонит и была на грани жизни и смерти. От операции у нее остался уродливый шрам через весь живот.
Свою основную задачу родители видели в том, чтобы обеспечить детям условия для физического выживания в тяжелое послевоенное время. Отца, как я уже упоминал, воспитывала рано овдовевшая мать. Старший брат сбежал из дома во Владивосток и поступил в мореходку.
Маму воспитывал отчим – деда Вася. Контуженный на фронте крепко выпивающий инвалид, страдающий приступами эпилепсии – деда Вася работал конюхом. Он был невысокого роста, сухой, молчаливый человек. Если под влиянием алкоголя, он вдруг начинал что-то рассказывать, то от волнения начинил сильно заикатся. Его заикание было следствием перенесенной контузии. Дед служил на войне танкистом и не раз выбирался из горящего танка полуживым. Родной отец