Олег Николаевич Жилкин

День независимости


Скачать книгу

Я боялся оставаться один вплоть до одиннадцати лет, пока мы не переехали в многоквартирный дом, где маме дали новую квартиру, в только что отстроенном микрорайоне. Рядом стояло женское общежитие, я брал в руки оставшийся от отца армейский бинокль с восьмикратным увеличением и изучал окна напротив. Там была жизнь, которую я изучал в свете электрического освещения из своей погруженной в темноту норы. Так я мог оставаться незамеченным, я видел всех, меня не видел никто. Я чувствовал себя как в театре. Я замирал, дожидаясь момента, когда в полузашторенном окне появлялись молодые женщины которые словно для меня одного устраивали сцены переодевания, и в эти мгновения я забывал обо всем на свете и больше не чувствовал себя одиноким – страх темноты отступил, из врага она стала моим союзником. Я желал этого одиночества, ждал наступления темноты, как лучшего времени, когда наступало время моей «охоты». Случалось, что женщины обнаруживали, что за ними подглядывают и подыгривали мне. По большей части это были недавние выпускницы педагогического училища, которым так же как и мне нечем было занять себя и они развлекались тем, что инсценировали сеансы любительского стриптиза специально для меня. Благодаря им я преодолел свои страхи и зависимость от материнской любви. Ее вытеснила гораздо более сильная зависимость от женского тела.

      Моя мама была молодой женщиной с яркой внешностью и сильным темпераментом, и в ее жизни было достаточно много приключений, если судить по тем мужчинам, которые время от времени появлялись в нашем доме.

      С одним из них – евреем по национальности, мама собиралась связать свою жизнь. Мужчина работал экономистом на каком-то небольшом заводике. В его управлении был автомобиль Москвич-комби, который он использовал, в том числе, и для того, чтобы делать оптовые закупки овощей и фруктов в наш дом. Вместе с мамой они завели гусей, а на лето, чтобы я не мешал им, переехали в небольшую времянку с печкой, купленную за двадцать пять рублей неподалеку.

      Однажды ночью ко мне стал ломиться незнакомый пьяный мужчина, агрессивно вызывающий мать на разговор. Я сидел за закрытой изнутри дверью и пытался его убедить, что матери нет дома, я один и дверь ему не открою. Мужчина уходил, затем возвращался вновь, и с возрастающей час от часу яростью рвал на себя дверь, рискую сорвать крючок с двери и ворваться в дом. Я не узнал за пьяными свирепыми интонациями голоса тихого невзрачного мужа той самой женщины, которая некогда была любовницей моего отца. Гнев мужчины был вызван каким-то замечанием в отношении его жены, которое моя мать невзначай, а скорее всего намеренно, отпустила в ее адрес при соседях. Что это было за замечание, нетрудно догадаться. Жизнь тихих мужчин зачастую исполнена драматизма, который в нее вносят их красивые блудливые жены.

      Их страха я взял в руки балалайку и принялся долбить в стену соседям, надеясь шумом привлечь их внимание. За стеной жила пожилая испитая санитарка, немка по происхождению, с дочерью моего возраста. Муж женщины безвылазно сидел в тюрьме и появлялся