к своим? Составлять отчет? – дама подтянула черную кружевную перчатку повыше, и дети заметили, какими острыми оказались ее ногти.
– Как всегда, – Жнец кивнул.
– А кто эти сорванцы? – Мадам впилась в Калеба с Вайолет внимательным взглядом.
– Мой временный крест, – коротко ответил Жнец.
После перехода в Корпсгрэйв он отметил души детей черными крестиками, обозначив их неучтенность, дабы коллеги не задавали лишних вопросов.
– Какой хорошенький мальчик, – проворковала Мадам и потрепала Калеба за щечку, а затем схватила его руку и прошептала. – Боже! Какие тонкие музыкальные пальчики! Должно быть, ты хорошо играешь…
– У меня очень талантливый брат, – с гордостью заявила Вайолет, и Мадам перевела взгляд на нее.
– Да что ты говоришь… – растягивая слова, прошептала она. – Но ты… куда более одарена природой, моя маленькая фиалка, – женщина погладила малышку по лицу, коснулась пепельных волос, плеча.
– Нам пора, – прервал ее Жнец. – Дела не ждут, всего хорошего, Мадам.
Дети кивнули и последовали за ним, а женщина еще долго стояла, провожая взглядом затянутую в черное платьице девичью фигурку, тонкие, стройные ножки в полосатых чулках.
– Хорошенькая… – прошептала она, облизнув удлинившиеся клыки, и пошла дальше.
Калеб с Вайолет остановились перед трехэтажным зданием ратуши в готическим стиле из угольно-черного камня с башнями по бокам и центру. Фасад с высокими стрельчатыми окнами украшали статуи Смерти в балахонах, из-под которых светились белые черепа, а костлявые пальцы сжимали древки кос. На часах центральной башни мимо римских цифр двигались стрелки-кости, а рамкой служили ребра.
– Местная ратуша, она же мой штаб, – пояснил Жнец.
Дождь резко прекратился, и с неба повалил снег.
– Ого! – восхитилась Вайолет. – Как быстро сменилась погода.
– Привычно для Корпсгрэйва, – скучающе отметил Жнец и толкнул дубовую дверь, та со скрипом открылась, и навстречу вышла бледная дама в черном. С ее шляпки на глаза спадала вуаль, а с окрашенных в черный цвет губ на подбородок стекала темная жидкость, образуя полоску в центре и по уголкам рта, словно женщина взяла кисточку и разукрасила себя.
– О, Мария! Здравствуйте, – поприветствовал Жнец.
Та молча кивнула и, раскрыв зонтик, покинула здание, шелестя подолом черного платья.
– Это тоже твоя коллега? Кто она? – спросила Вайолет с интересом, провожая даму в старинном наряде.
– Дочь Генриха VIII, работает в должности жнеца с момента смерти, кажется… – стал припоминать Жнец.
– Кровавая Мария!17 – хором воскликнули дети.
– Так и не вспомнил год – у меня неважная память на даты, но да, эта несколько хмурая леди и есть бывшая королева. Дамы из нашего коллектива говорят, что если кому-нибудь в списке выпадает протестант, Мария просит поменяться с ней душами.
– Непримиримая даже после смерти, – прошептал Калеб.
– Но