Калеб.
Жнец пожал плечами:
– Никогда об этом не задумывался, – он надавил ладонью на высокую дверь, и к удивлению детей та с легкостью открылась. Они ступили в ярко освещенную залу со стрельчатыми витражами, множеством рабочих столов, как в конторе клерка, и книжными стеллажами, сплошь заставленными папками с разноцветными корешками.
Из всех столов занятыми оказались только три. При виде гостей жнецы даже не подняли головы, продолжая строчить отчеты, поскрипывая перьями. За одной из колонн стоял такой же, как в коридоре, фонтанчик, но жидкость в нем не текла. Один из жнецов опустил в чашу несколько стрел для лука, и те прошли насквозь. По древкам, как по венам, заструилось нечто бирюзовое, Калеб услышал щелчок, а жнец убрал стрелы и приготовил следующие.
– Что он делает? – прошептал мальчик.
– Избавляется от душ: через чашу они попадают в отдел обработки, и другие жнецы решают, что с ними делать.
– Прямо как Санта-Клаус выбирает плохих детей и хороших, кому дарить подарки на Рождество, а кому оставить в носке уголь, – ввернула Вайолет. Души не слишком ее интересовали, куда больше девочку занимало, какой же из столов принадлежит их Жнецу. – Где твое место? – она взглянула на него пытливым взглядом, и Жнец повел их ближе к окну.
На столе лежала стопка из плотных желтоватых листов пергамента, стояла подставка для письменных принадлежностей с перьевыми ручками, ножом для бумаги и несколько книг, названия которых Вайолет не смогла прочитать из-за потертости. Столешница оказалась слегка запыленной, словно за ней давно никто не работал (так оно и было).
– Посидите, мне необходимо избавиться от душ, – предупредил Жнец и направился к чаше. Калеб последовал за ним, а Вайолет устроилась за столом и с некоторой брезгливостью протерла его своим платком, вмиг утратившим белизну.
– Мне интересно, как это работает, – поделился мальчик, встав по левую сторону от Жнеца. Тот не возражал. В его руке появился длинный меч, который он по рукоять сунул в чашу. Лезвие не звякнуло о дно, а прошло насквозь, как было со стрелами предыдущего жнеца. Калеб даже смог увидеть, как души плавно утекают по подобию водоворота. Прежде чем погаснуть, сталь едва заметно засветилась.
– Пустой, – изрек Жнец и вытащил меч, оружие также исчезло, как и появилось. – Теперь пора приниматься за отчеты, – его лицо искривилось, он выудил из кармана сложенный список и вернулся к столу.
– Тебе помочь? – спросила Вайолет, встав на коленки и опершись ладошками о чистую поверхность.
– Нет, только у меня в голове то, что необходимо записать. Вы можете почитать, – он пододвинул книги и, ссадив девочку со стула, принялся скрипеть пером, как и коллеги.
От перелистывания страниц с текстом на латыни у Вайолет стали слипаться глаза, мама обучала их мертвому языку, но девочке он давался с большим трудом, не то что французский или немецкий. С детства они с братом знали два языка: родной мамин русский, папин – английский. Калеб же, наоборот, с интересом углубился