преломлялись и слепили глаза. Время от времени по каналу проходили широкие плоскодонные прогулочные катера; тогда дамам приходилось прерывать свою беседу, улыбаться и приветливо махать всевозможным туристам, которые торопились запечатлеть их для своих фотоальбомов, а также слушать обрывки школьного английского, звучащего из уст экскурсовода. С самого начала у них не возникло никаких проблем с установлением контакта – вне всякого сомнения, они прекрасно подходили друг другу. Так, когда пришло время выбирать напитки, обе сошлись во мнении, что для белого вина время еще слишком раннее, и тем не менее заказали себе по бокалу. Они не могли не начать с разговора об архитектуре, ибо данная тема настоятельно диктовалась чудесным видом, и могли бы, казалось, болтать так часами обо всем на свете, если бы не сложившаяся ситуация. Обеим это было предельно ясно. Первой взяла себя в руки Графиня – ведь это именно она занималась расследованием серии жестоких убийств.
– Во время работы на Гренландии вы с Мариан Нюгор были подругами?
– Да, и весьма близкими. Так что для меня явилось настоящим ударом, когда она умерла или, вернее, пропала – хотя все мы прекрасно понимали, что именно это значит. Несмотря ни на что я все же долгое время надеялась, что ее обнаружат живой, хотя в глубине души и догадывалась, что такое вряд ли возможно.
– Значит, у тебя даже не возникало подозрений, что она могла стать жертвой преступления?
– Ни малейших. Сообщение об этом настолько меня шокировало, что я до сих пор еще не могу полностью прийти в себя. Мне становится жутко при одной только мысли об этом, но приказать себе не думать я не могу.
– Да, действительно, все это жутко. Ты прислала сообщение, что обладаешь информацией, которая, по твоему мнению, могла бы нас заинтересовать. Будь добра, расскажи об этом поподробнее.
Алина Хольмсгор нервно забарабанила пальцами по столу. Хоть ногти у нее и были коротко подстрижены, однако звук этот порядком действовал Графине на нервы.
– Когда я писала свое сообщение, мне действительно так казалось. Однако теперь, хорошенько все обдумав, я стала сомневаться, так ли уж это важно.
– Позволь нам судить об этом.
– Ну, хорошо. Итак, ты ведь знаешь, что Мариан была беременна, когда она… пропала?
Графиня только вчера прочла о беременности погибшей в заключении патологоанатома. Данное обстоятельство немало ее удивило, и в связи с ним возникало несколько вопросов. Она сказала:
– Да, нам это известно и кажется довольно странным.
– Что ж тут такого странного?
Графиня прикусила язык. Алине Хольмсгор было вовсе необязательно знать о тампоне, извлеченном медиками из тела ее убитой подруги, однако теперь, по-видимому, избежать рассказа об этом будет сложно. Графиня попыталась было вывернуться:
– Нет, так у нас дело не пойдет. Я буду задавать вопросы, а ты отвечать. Не наоборот. Расскажи-ка мне лучше…
Фраза ее повисла в воздухе. По всей видимости, профессор сама догадалась обо всем. Прекратив барабанить пальцами по