Сергей Евсеев

Бабье лето любви. Поэтический сборник


Скачать книгу

и можно ль заснуть под малиновый тот благовест?

      Что плывет над землей и в лазурную даль улетает,

      И так долго звучит и в садах, и в подворьях окрест.

      Юный мир без прикрас вновь предстанет в предутренней рани.

      И путями мечты поплывем на былинной ладье.

      И откроется даль – воплощенье всех прошлых желаний.

      Наши души вспорхнут, устремившись навстречу звезде.

      Сердцу тесно внутри, ему б на простор, на вселенский.

      Чувствам радостно петь, разрывая оковы груди.

      Уплывем в небеса на бумажных корабликах детских,

      Чтоб оттуда взглянуть – что еще там нас ждет впереди.

                              ***

      Отчаянье проклюнется… И воды

      Весенние натужно зашумят.

      А там распустится неприбранный наш сад.

      И ринемся в поля, хлебнуть глоток свободы.

      Таинственна и призрачна как даль

      В разгар весны! Свежо-то как и сыро.

      Оставим хоть на день постылые квартиры.

      И вытряхнем с сердец труху всю и печаль.

      Пора, мой друг, пора, сомненья все долой!

      Все ставни настежь – в сад, и распахнем все двери.

      Сегодня все равны и в вере и в неверье.

      Из тесных своих нор мы съехались домой.

      И воззвонят Весны колокола

      Во славу грешных нас, такие вот дела.

      Нашей юности белая вьюга

      …Да, родина детства, родная сторона, где по-прежнему снег, мороз и солнце – Сибирь наша матушка – все та же, та же! Она по-прежнему дарит силы и бодрость – душе и телу. А юность? Юность прошла, как все в жизни проходит. Ну и что же теперь, всю оставшуюся жизнь грустить нам, что ли, о былом да ушедшем? С такими мыслями шел я по искрящемуся на солнце ледяному, припорошенному свежим снежком насту. Но через несколько минут неожиданно для себя замедлил шаг и остановился – чем-то знакомым, родным повеяло. А всего-то и делов: услышал краем уха обрывок есенинского стихотворения: «Над окошком месяц, под окошком ветер. Облетевший тополь серебрист и светел!…» Осмотрелся по сторонам: у типовой пятиэтажки из серого кирпича, точно такой же, как и та, в которой прошло мое детство, на снежном пригорке, как два юных деревца – тополек и березка, застыли две фигурки: мальчик и девочка, класс десятый, он с портфелем, она – с современным цветастым рюкзачком, и тихо воркуют о чем-то между собой. Но голоса их юные, звонкие, подхваченные мартовским ветерком – пронзительными колокольчиками доносятся до моего чуткого слуха: «Дальний плач тальянки, голос одинокий – и такой родимый, и такой далекий!»

      Вот и нашел я наконец, что так долго искал: зримый отголосок моей «золотой», умчавшейся в дальние дали юности. Сам ведь я как будто еще вчера вот точно так же, как этот незнакомый мне мальчик, провожал после уроков до подъезда свою девочку, самую первую свою любовь, которая, как оказалось, осталась в сердце на всю жизнь, и вдохновенно читал ей проникновенные есенинские стихи…

      Боже, боже, когда же это все было?! Как будто вчера. А между тем целая вечность отделяет нас уже от той счастливой, светлой поры…