***
Средь людей ты грешницей слыла.
Знаю-знаю, милая, молчи!
Ты же все придумала сама:
Месяц плыл в тумане той ночи.
И стояла лютая зима…
Был мороз такой, что аж невмочь.
Постучался путник в дверь твою.
Ночь-ведунья, Ночь-актриса, Но-очь!..
Пощади головушку мою!
Мне отдай от тайн всех ключи.
Возврати восторг былой и пыл.
Я прошу, любимая, молчи!
Кто не грешен, тот и не любил.
У одной мы птицы два крыла,
Два огня в безмолвии ночи.
Ну, кричи, любимая, кричи!..
До чего ж меня ты довела!
Знать, не зря ты грешницей слыла.
***
Подойди ко мне поближе,
Загляну в твои глаза.
Нежный сумрак щеки лижет,
Вдалеке идет гроза.
Я хочу в тебя влюбиться,
Чтоб навеки, навсегда.
Ни за что не разлучиться,
Не погаснуть никогда.
Я хочу с тобой смеяться,
И с тобой хочу я петь,
В хмельных травах затеряться,
На тебя одну смотреть.
Ах, как счастье льется звонко,
Ты вся в радости слезах.
Вижу я себя ребенком
В озорных твоих глазах.
***
Спасибо, милая! Ведь я тебя люблю,
И вновь уходит в пятки сердце сладко.
Тебя целую в волосы украдкой
И каждый взгляд твой на лету ловлю.
Тебе спасибо лишь за то, что есть
На сердце эта смутная тревога.
За то, что снова в ночь зовет меня дорога.
И звезд на небе, как всегда, не счесть.
Спасибо, что угасшая мечта
В душе опять сияет новым светом.
За то, что снова я слыву поэтом.
И на душе хрустальным звоном чистота.
Спасибо за волшебные мечты,
За все, что так нежданно сбылось.
Спасибо, Господи, что есть на свете ты,
И что весна к нам снова возвратилась.
Спасибо милая! И я тебя люблю.
Люблю, как в первый раз, так страстно, нежно.
Но в жизни все так смутно, безнадежно,
Что о пощаде Бога я молю…
Самое сокровенное
А ведь мама не поверила тогда, что я сам написал первое свое стихотворение в несколько столбцов, которое сейчас я уже, конечно, не воспроизведу, как ни старайся. Сначала для проверки, как строгая учительница (какой мама и была, собственно, в тот период, ведя спецкурс в ПТУ радистов-метеорологов), попросила меня зачитать его по памяти: дескать, если сам написал – значит, должен помнить его наизусть. Я с некоторым недоумением – мама мне не верит! – проделал это. Потом она задала мне еще несколько контрольных вопросов, типа: «Что побудило тебя взяться за ручку и лист бумаги?» И я, представьте, не смог внятно объяснить маме словами – что.
Ну, как, скажите, описать нахлынувшие на тебя ни с того ни с сего самые разнообразные чувства и переживания, которые поочередно окунали то в бурную беспричинную радость, то в необъяснимое уныние? Ну вот как?
И я