двор, отмахиваясь выбивалкой от дыма:
– Гриша!.. Банарь!.. Ну, ты посмотри на него! У меня же весь ковёр провоняется.
Но вместо соседа из-за сарая выходит тётя Надя с глубокой пластмассовой миской, наполненной кукурузными зёрнами, – у них с дядей Павлом за сараями пристроен небольшой курятник.
– Что за революция здесь?
– Гриша опять со своим мусором.
– Слушай, – Командор берёт меня повыше локтя. – Тут твоя Монтана приехала, сходи, узнай номерок её отца. Жуть как хочется с ним пообщаться. А я пойду с Банарём разбираться.
Поручение мне не нравится, – не люблю иметь дело с теми, кто нос задирает и смотрит на меня свысока. Где-то в сети было мнение, что стерв не любят только те мужчины, которые не умеют общаться с ними.
Похоже на правду. Не умею и не хочу!
Видя мою нерешительность, дядя Павел поигрывает отвёрткой.
– Давай-давай, заодно и познакомишься. Вам молодым легче общий язык друг с другом найти. Был бы я помоложе, давно был бы уже там.
Показать свою слабость никак нельзя и я, нарочито небрежно пожав плечами, возвращаюсь в подъезд.
Большое окно на лестничной площадке расчерчено тонкой деревянной рамой на девять квадратов. В нижних ячейках гнутся и льнут к засиженному мухами стеклу виноградные листья, в верхних – белые облака.
Из-за двери доносятся шарканье мастерка и голоса строителей. Палец на секунду нерешительно замирает у кнопки звонка.
– Гриша!.. – доносится с улицы зычный голос Командора. – Алло, гараж!
Палец топит кнопку. Дверь открывает молодой, обнажённый по пояс строитель.
– Хозяйку позовите, – говорю, заглядывая через его плечо.
– Какую хозяйку?
– Ну… Дочку его.
– Так не было её.
– Она минут пять назад в подъезд вошла.
Строитель оборачивает голову к подъездному окну на голос Командора: «Банарь! Оглох, что ли?», потом смотрит на меня спокойными, честными глазами.
– Слушай, у меня нет времени дурью маяться. Не знаю, кого ты там видел, но от хозяев никого сегодня не было.
Он захлопывает перед моим носом дверь. Только и остаётся, что с чувством проваленного задания спуститься во двор, где тётя Лариса и дядя Павел сворачивают ковёр, постепенно стягивая его с перекладины, а Командор неподалёку переругивается с подходящим к ограде соседом:
– Ты можешь сжигать мусор в другом месте, а не у меня под носом?
– Так там другие ругаются.
У Командора в кармане шорт пиликает телефон, но старик, не обращая на него внимания, продолжает перебранку:
– Пусть лучше другие ругаются, чем я.
Соседу уже хорошо за пятьдесят, – лысый, пузатый, тяжело переваливается во время ходьбы с ноги на ногу.
– Чего ты вскобенился? Я что знал, что ветер в вашу сторону пойдёт? Ещё минут пять-десять и прогорит. Шума больше чем проблемы.
Я перехватываю у тёти Ларисы конец скатанного ковра, помогаю дяде Павлу донести