Павел путь в Европу поддержал однозначно, хотя к «пацанам» у власти отнёсся без симпатии. Командор поначалу равнодушно жал плечами: «Куда народ, туда и я», но, когда народу предложили не раскатывать губу по поводу того, что кто-то собирается спрашивать его мнение, старик раз и навсегда определился с выбором, и дяде Павлу этот выбор не понравился.
По утрам старики просыпаются в одно и то же время. Выходят на балконы, позёвывая и почёсываясь, перекидываются какими-то прибаутками, строят планы на очередной пенсионерский день.
Помню утро после подписания ассоциации с Евросоюзом. Я тогда ещё работал и выходил из дома спозаранку. Услышав вверху голоса, задержался у подъезда. Старики не видят меня, – под их балконами сплошной ковёр виноградных листьев, переходящий в серую крышу сарая. Желобки шифера засыпаны шелухой прошлогодней платановой листвы, на край заброшена всякая рухлядь, дабы не путалась под ногами: пара поломанных тёмно-синих пластиковых ящиков, моток двужильного электрического кабеля, кусок ржавой трубы-дюймовки.
– Как твоя первая европейская ночь? – слышен ироничный голос Командора. – Сны европейские видел? Разницу почувствовал?
– Конечно! – в том же духе вторит ему дядя Павел. – Земля и небо!
В этом оба старика единодушны и с охотой посмеиваются над нашей молдавской верой в сказки. Из детских сказок мы вырастаем быстро, но потом перестаём расти, потому и верим во взрослые сказки пожизненно.
«Вот подпишем ассоциацию с Евросоюзом, и сразу жизнь превратится в рай на земле. Европа – это новые дороги, это передовая медицина. Это культура, в конце концов» – убеждают одни. Другие возражают: «Лошадь удачи скачет с Запада на Восток. Войдём в таможенный союз, газ станет дешевле, сельское хозяйство попрёт вверх, разворованные заводы и фабрики отстроим заново».
И начинаются споры, почти война. Не холодная и не горячая; не захватническая и не освободительная. Так… война сказок.
Ждём каких-то договоров и ассоциаций, как тот чудак, который собирался начать новую жизнь с понедельника, потом с начала месяца, потом с нового года.
А проснуться?! Сказать, глядя на себя в зеркало: «Всё, чудила! С этой минуты окурки бросаю только в урну, машину поперёк тротуара не паркую, взяток не беру».
Слабо?
Ответ известен: «С понедельника».
И никакие ассоциации этот понедельник не приблизят.
У Командора и дяди Павла традиция: раз в неделю они собираются за кувшином вина в соседнем дворе у деда Тудора, подальше от жён и суеты. У них это называется разгрузочный день.
В том закутке за сараем, где стоит стоматологическое кресло, есть небольшая калитка, ведущая на задворки к деду Тудору. Двор деда выходит на параллельную улицу, и чтобы добраться до него обычным путём, надо обойти целый квартал, а тут – шмыг в заднюю калитку, прошёл через огород, и ты уже там.
Участок у деда большой: придомовые постройки, огород, виноградник. Дом одноэтажный в старом молдавском стиле, теперь так уже не строят.