проведения фестиваля, поздно вечером директор ЦК „Сцена” А. В. Петрова, позвонив мне, запретила показ. При этом были озвучены следующие мотивы: такое нельзя показывать на сцене государственного учреждения, у нас сотрудники, семьи, ипотеки, она не может рисковать, вы сами должны понимать, она приносит свои извинения» [19].
Е. Островский также напоминает исторические примеры: «Когда рунические поэты, тысячу лет назад задавшие Европе политическую культуру, строили свои рунические стихи, они не считали себя людьми, описывающими реальность. В то время был особый жанр – „драпа” – песня славы. Некий культурный деятель Северной Европы тех времен говорил: „Дайте мне новобранца или молодого князя”, главное, чтобы это был серьезный человек, и я сделаю из него героя. Я спою песню о его будущих подвигах. И он их совершит”. Но был и иной жанр – „нид” – песня хулы. Она рушила человека. И за сочинение нида поэта могли казнить. Или взять „виру” как за убийство. Может показаться, что я говорю вещи, не имеющие отношения к сегодняшнему дню. Однако давайте поищем в современной культуре аналог, соразмерный по значимости древним скальдам. Более чем вероятно, мы скажем: нашли, да, это телевидение! Возможно. Все больше экспертов – в частности известный историк, теоретик стратегии и критик Сергей Переслегин – утверждают: современный телепродукт в массе своей нацелен на разрушение доверия внутри общества. Особенно он ополчается на серию телеигр, основанных на принципе „подставь своего”. Он имеет в виду „Слабое звено”, „Последнего героя”, „Голод”. Интриги, предательства, удары в спину – все это совершается перед камерой. И фиксируется как норма. Как пример. И никто не стесняется сказать на всю страну: „Она слишком хорошо проявила себя в последней серии испытаний. Это стало опасно. Поэтому я договорился с X, Y и Z голосовать против нее, а чтобы она не догадалась, продолжал оказывать ей знаки внимания”. Переслегин справедливо замечает: мы имеем дело с телевоспитанием предателей. Интриганов. Известнейший специалист по кино Даниил Дондурей из раза в раз пишет, что художники не устают вдалбливать обществу свою депрессивную версию реальности, путают и морочат жизнеспособных зрителей. Да, к счастью, нынешнее телевидение не приспособлено для порождения смыслов. Но оно может транслировать массам то, что стало общим местом в культурной среде. И если это предательство и депрессия – опасность очевидна» [20].
Массовое сознание живет во многом своей жизнью, которая может отличаться от индивидуального сознания каждого из нас. Массовое сознание на виду, чего нельзя сказать о сознании индивидуальном. Правда, в некоторые эпохи это и помогает выживать. В советское время это называлось поколением дворников и сторожей [21–22]. Это были люди, которые уходили от идеологического счастья с потерей карьеры и благополучной жизни. Правда, Д. Травин связывает их с Путиным: «Семидесятники, к которым относится и нынешний наш президент, сочинили о себе красивую сказку как о поколении дворников и