Макрону. Такому доблестному мужу и такому услужливому. – Вдруг, припав к груди женщины и покрывая ее поцелуями, он спросил: – Как по-твоему, я красивей Макрона?
– Красивей всех. Красивей Аполлона!
– Ты действительно ненавидишь Макрона?
– Он мне отвратителен.
– Я сделаю тебя своей женой. Августой.
– О Гай, возлюбленный мой, – прошептала женщина, страстно целуя императора.
– Давай же осмотрим наши будущие брачные покои, – вставая и беря ее под руку, произнес Калигула, – а потом пойдем на обед.
Молча и нежно глядя друг на друга, они направились в комнату, откуда недавно вышла Энния Невия.
– Сальве, Цезарь Август! По твоему повелению напоминаю тебе, что твой иудейский друг Агриппа[43] из Иродов…
Этот звучный баритон донесся со стороны главного входа в таблий.
Калигула и Энния одновременно обернулись на голос и увидели Невия Сутория Макрона, одетого в белую, окаймленную пурпуром тогу, из складок которой торчала рукоять меча.
– Сальве, мой верный Макрон! – ответил Калигула, остановившись. – Через полчаса мы пойдем на обед, а после него отправимся в Мамертинскую тюрьму. Вот там ты и расскажешь об Агриппе.
– Будет так, как ты прикажешь, – произнес Макрон.
Калигула, не выпуская руку Эннии Невии, медленно пошел прочь. Однако, пройдя несколько шагов, он снова остановился и вкрадчиво спросил:
– Знаешь ли ты, Макрон, что твоя супруга очень красива?
– Я рад, что она тебе нравится.
– Я ее обожаю, Макрон.
– Благодарю тебя за это.
– Подожди немного, и мы вместе пойдем обедать.
– Хорошо, я буду в таблии.
Когда Калигула и Невия скрылись в покоях, префект претория принялся ровными шагами ходить из угла в угол, словно хотел измерить длину комнаты.
Правую ладонь он положил на локоть левой руки, которой подпирал подбородок. У него был вид человека, глубоко погруженного в свои мысли. О чем он думал? Об измене, которой едва не стал свидетелем? А может, хотел отомстить за свой позор?
«Откровенно говоря, я не вижу в Эннии тех достоинств, которые находит в ней Калигула, но тем лучше! Горе тем мужьям, которых наши скромные матроны обманывают по десять раз на дню, но если Энния понравилась Калигуле, то это удача! Во имя Кастора! Уж лучше пусть изменяет с Цезарем, чем с первым попавшимся актером, атлетом, гладиатором, даже с рабом, как все остальные! Цезарь раздает и отнимает почести и богатство. Что верно, то верно. Энния превзошла многих в искусстве нравиться мужчинам! И это все ради меня! Я помню, что она говорила мне на Капри: “Вот кто будет преемником Тиберия: Тиберий скоро умрет, а Гай останется – молодой, пылкий. Нужно быть рядом с ним. В нем залог нашего будущего!”» Так размышлял обманутый муж.
Казалось, Макрон был доволен. Он скрестил руки на груди и, постояв немного, возобновил прерванное хождение из угла в угол.
«Во имя Геркулеса, так все и произошло!