красиво, – заговорила она. – Берёзовая аллейка – просто чудо. А сколько клумб вокруг!
Территория была действительно ухоженной и благоустроенной с любовью. Всё: и дорожки, и газоны, и клумбы, были устроены со вкусом.
– Я очень люблю этот дом отдыха, – сказал Теремрин. – Сюда ведь можно приезжать и на выходные, и на десять дней по путёвкам пансионата, и на двадцать – по ежегодным плановым. Мы отдыхаем по пансионатовским путёвкам. Я взял на десять дней.
– На десять? Не много ли? Я ведь предполагала, что дня на два-три, – сказала Ирина.
– Десять дней, даже мало, очень мало, – возразил Теремрин. – Выходные, затем пять рабочих дней и ещё выходные. Вот и всё. Не успеем оглянуться, как промелькнут. А через понедельник мне уже на службу. Точнее, в пятницу. Но я съезжу и вернусь вечером…
Ирина на это ничего не сказала, и Теремрин понял, что против десятидневного отдыха здесь она ничего не имеет.
– На довольствии мы с ужина, а потому можем сходить пока в буфет, – предложил он.
– Я не голодна, – сказала Ирина, но тут же спохватилась, сказав: – Извини, ты ведь с дороги. Пойдём…
– Да, пожалуй, от чая с бутербродом я бы сейчас не отказался, – согласился Теремрин.
На самом деле он сейчас не отказался бы совсем от другого… Но ещё и за полдень не перевалило, а нужно было хоть как-то убить время до вечера. Не мог же он сразу предложить ей улечься в постель. Он вообще пока трудно представлял себе, как это сделать, ведь перед ним была не женщина, видавшая виды и всё понимающая с полуслова, а чистая, как он всё более убеждался, девушка, которую можно было обидеть и оттолкнуть неосторожным и грубым действием.
Они переоделись и привели себя в порядок после дороги. Ирина облачилась в лёгкий ситцевый сарафанчик, который оттенял её сильную, стройную фигуру, округлость плеч и обворожительность ног. У Теремрина мороз пробежал по коже, когда он увидел её в этом наряде, хоть и скромном, но эффектно скрывавшем всё очень притягательное.
– Идём же, – поторопила она смущённо.
– Да, конечно.
Они вышли в коридор, спустились на первый этаж и пересекли уже знакомый холл с попугайчиками. За стойкой администратора сидели девушки, подчёркнуто равнодушно занимающиеся своими делами и, словно не заметившие появление Теремрина с Ириной. Дальше был ещё один холл с диванами, столиками перед ними, пальмами, лапы которых нависали над диванами, с киоском союзпечати, возле которого никого не было. Дом отдыха словно вымер.
– Все ушли на пляж, – сказал Теремрин.
Также безлюдно было и в буфете, очень уютном и богатым своим ассортиментом. Ирину поразило обилие редких для того времени кондитерских изделий, дефицитных даже по меркам Москвы. Страна ещё любила свою армию и баловала её представителей, снабжая военторг несколько лучше, нежели другие торговые организации с товарами «для населения».
Чего только не стояло на прилавках! Впрочем, спиртного не было совсем. Сухой закон в армии исполнялся особенно строго