действительно ел, сидя на разорванном в клочья пакете и придерживая лапой здоровенный кусок жареной свинины. Глаза его светились оранжевым огнем, шерсть на загривке стояла дыбом, и весь он, жующий и подвывающий от восторга, напоминал сейчас порождение ада – мелкое, но чрезвычайно злобное.
– Этот кот – жулик и вор, – заметил Леандру. – Будешь с жуликом жить.
– Не в первый раз, – огрызнулась Анна. – Этот хотя бы не изображает хорошего.
Она пошарила по сиденью в поисках бутылки и наткнулась на что-то твердое и холодное, прикрытое кучей тряпья.
– Какой бардак, – начала она и осеклась, потому что фары встречного автомобиля осветили то, что лежало под тряпьем. Охотничье ружье.
Стараясь не показать, что запаниковала, Анна взяла бутылку с водой, медленно, очень медленно открутила крышку и стала пить, считая глотки. Досчитав до десяти, вернула бутылку обратно, пристегнулась и уставилась на дорогу.
«Утром меня похитили и увезли за сто километров от дома. А вечером я сижу в машине с вооруженным психопатом. Между этими двумя событиями я с ногами залезла на древний артефакт, чуть не ушла в какую-то секту и завела кота. Какая насыщенная жизнь!»
– Что случилось, Анна? Ты плохо себя чувствуешь? – обеспокоенно спросил Леандру.
«Какая трогательная забота. Как мило».
– Представляешь, – устало отозвалась она, – я даже не знаю, что больнее: то, что ты меня обманул ради денег или…
– Или?..
– Или то, что ты ничего ко мне не чувствуешь.
– Анна…
– Что «Анна»? Если сейчас скажешь: «Мне очень жаль», я тебя пристрелю из этого ружья! Кстати, зачем тебе оружие? Ты что, наемный убийца? Снайпер?
– Это охотничье ружье. Я охотник. Семейная традиция, – Леандру говорил отрывисто, словно разговор был ему неприятен. – Зимой мы ездим на охоту, понятно? Я приехал за тобой так быстро, потому что находился рядом. У моей семьи дом неподалеку от Эворы.
«У какой семьи? Ты же говорил, что сирота, – мысленно взвыла Анна. – Сиротинушка!»
– Дина позвонила мне поэтому. И еще потому что на охотников с лицензиями не распространяется запрет на передвижение по стране.
– У кого ружье, у того и свобода, – пробормотала Анна. – А кстати, откуда Дина знает о тебе такие подробности?
– Об этом лучше спроси у нее.
«Дина. Она была рядом с самого начала. С той самой ночи, когда, не задав ни одного вопроса, привела в свой дом незнакомую иностранку. Опекала, поддерживала, помогала. Хотя можно ведь посмотреть на это иначе. Направляла. Обращала внимание на определенные вещи. Подсказывала. Вела. Манипулировала – так это называется, если без сантиментов. Дина знала все. Может, и об алмазах. И о “Ласточке”. Если так, то все, абсолютно все встает на свои места. Особенно если предположить, что и с Джоном она знакома дольше, чем оба говорят. Да, наверное, и с Леандру. И все эти близость, доверие, дружба – просто затянувшаяся партия в преферанс, где мне отведена роль болвана. Что бы ни пришло мне со сдачи, моими картами распоряжается кто-то другой. Я в игре не участвую, а всего лишь присутствую».