как в далёком счастливом детстве…
На всякий случай я запаслась и украденным в операционной острым хирургическим ножом. Другого оружия у меня не было, и быть не могло – медсёстрам строго-настрого запрещено было его иметь. Да оно было и ни к чему – это мы всех защищали и выхаживали бессонными ночами, а нам защищаться было не от кого. Тем более, что наш госпиталь тщательно охранялся военным патрулем…
Однако мои молодые коллеги быстро обнаружили несколько лазеек, через которые можно было незаметно исчезнуть с охраняемой территории. Эти лазейки зачастую помогали некоторым любвеобильным сёстрам милосердия убегать к тихой речке на ночные посиделки с молодыми выздоравливающими солдатиками …
Кроме того, ходили слухи, что лазейки эти пользуются спросом и по другой причине – они служат местом встреч немецких солдат и некоторых украинских девчонок – любительниц сладостей из близлежащих деревень, шушукающихся иногда по ту сторону высокого ограждения в ожидании конфет, шоколада либо другого немецкого угощения. Уж на что, а на сладости ради такого случая немцы не скупились!
Патрульные солдаты знали о существовании этих лазеек, но закрывали глаза на наши похождения, так как сами иногда пользовались ими, спеша на ночные свидания. Фронт был уже далеко впереди, и немцы считали, что рядом с госпиталем им бояться особо нечего – госпиталь же охранялся!
Да и разве можно оградить молодость от любви, веселья и задорных приключений?! Солдаты ведь, так же, как и медсёстры, понимали, что идёт война – страшная, жестокая, но они были молоды и не желали откладывать что-либо на потом! Они не собирались, скучая, ждать, когда она закончится! Они жаждали развлечений, потому что уже успели повидать слишком много горя и крови. Это отвлекало их от мыслей о возможной смерти. Они просто спешили жить… Здесь и сейчас!
Медсёстры, смеясь, обсуждали меж собой, что когда немецкие солдаты устраивали себе банные дни – а случалось это один-два раза в неделю, тут уж происходили просто невероятные вещи! Немцы с раннего утра начинали топить баню, натаскивать и греть воду, громко хохоча и что-то лопоча на непонятном жителям из близлежащих деревень немецком языке. Вся округа тут же узнавала – сегодня у немцев будет баня…
Напарившись, немцы выскакивали прямо «в чём мать родила» из бани, стоящей на берегу извилистой речушки, и прыгали в остывшую осеннюю воду.
Пока они бултыхались, издавая громкие крики, за ними из-за кустов, хохоча, наблюдала местная ребятня – им было в диковинку, что немцы никого не стесняются и развлекаются в полную силу, веселя всю округу! Озорные сельские мальчишки и девчушки слетались на эти помывки как на бесплатный спектакль. А молодые горячие солдаты, казалось, абсолютно не обращали внимания на юных зрителей и, нарезвившись вдоволь у речки, забегали обратно в баню!
Много и других забавных случаев обсуждалось в эти дни медсёстрами нашего госпиталя, но мне сейчас было совершенно не до их праздного веселья. Меня занимала лишь одна мысль